Мы отомщены!
Ну ладно, не мы, но, клянусь, мне было приятно. Нельзя унижать никого. Особенно тех, кого ты в себя влюбил, кого поманил любовью. "Мы в ответе"… И все такое.
Я идеалистка, конечно. Но это сделало мне сегодня день!
Дидель в Эль Капитане
Когда я жила в общежитии Мурманского пединститута, на нашем маленьком проигрывателе ( нашем – это Надюшки Малеевой, обладающей кукольной внешностью и оперным голосом…И кто бы мог подумать, что именно она останется работать учителем до сих пор, а я подамся вначале в психологи, потом на телевидение, а потом вообще в испанскую кулинарию) до дыр заигрывались пластинки с песнями Никитиных, Дольского, Таривердиева, Окуджавы, слова которых мы знали практически наизусть.
Антонов был уже выражен слабее, парой пластинок всего, а Машина Времени пришла позже: вместе с субтильным, но очень тогда крутым кассетничком Романтика.
Из Никитиных чаще мною пелись три песни, они же и врезались в память: «Александра», « Птицелов», « Бричмулла».
Александрой, как я уже тогда знала, я назову свою будущую дочь (но основополагающая роль в этом вопросе была сыграна, конечно, фильмом "Москва слезам не верит"), Бричмулла была для меня чем-то золотисто-недосягаемым, цветами какими-то, облаком или закатом, или деревом типа той же чинары, что такое чинара я тоже себя представляла слабо, и только веселый Дидель был вообще ни к селу, ни к городу, но очень бойкий, маршевый и оптимистичный. Когда в комнате не было моих соседок по курсу (а некоторые из них пели просто замечательно, та же Надюша, например) я позволяла себе подпевать во все горло, улучшая значительно исполнение Никитиных. Ну я так думала… Что противоречило мнению моих соседок, конечно.
˗ Золотаааааая Бричмулла.. – выводила я яростно, и очень хотела путешествовать тоже.
Прошли годы. Дочь Александра уже выросла. Она лучше, чем я могла мечтать тогда, в юности: реально сильная, умная, красивая и вообще лучшая моя подруга, помощник и защитник.
Про Бричмуллу я забыла. Как и про ослика, арбу и чинару. Но когда в Испании встретила желтые сочные кисло-сладкие ягоды нисперо-мушмулы, сразу почему-то вспомнила Никитиных,
и радостно запела "золотааааая мушмула", твердо уверненная, что нисперо мне предсказали Никитины тоже.
Только недавно выяснила, причем, совершенно случайно, что Бричмулла – поселок в Чимганских горах на границе Узбекистана. Но тогда золотые плоды абрикосо-сливового вкуса соединились у меня с Никитиными, молодостью, романтикой, ощущением свободы и путешествия…
Песня же Птицелов никак не отразилась в моей судьбе до прошлого года. Но когда мы открыла таверну, то одним из первых в нее вошел, влетел, вхромал, вмаршировал Паоло. Паоло – это песня. Даже если вы не умеете петь и поете в дУше для себя только, а ваш душ вообще в бункере, который звукоизолирован. Так вот, в ваш бункер ворвется песня, как Паоло. Или Паоло, как песня. И вы будете жалко отплевываться шампунем, прикрывая причинные места мочалкой и тюбиком с краской, булькать, краснеть, но он вас вообще не заметит. Ни разу. Он вбежит, чтобы рассказать о себе. Это безбашенный болтун Паоло…
Так идет веселый Дидель
С палкой, птицей и котомкой
Через Гарц, поросший лесом,
Вдоль по рейнским берегам.
Неугомонный энерджайзеровый Дидель-Паоло-бродяга всегда вбегает, прихрамывая и опираясь на костыль, как бес или, например, смерч, сломавшийся о водонапорную станцию, но ползущий наскоками дальше на поля и равнины и потому ни капли не побежденный.
– Ахтунг! Бон джорно! Привет! Сьюкин синь! Ола! – приветствует вас на всех известных ему языках Паоло, значительно обогативший свой лексикон после знакомства с нами.