– А сценарий?

– По телефону мне в двух словах рассказали сюжет и дали под диктовку реплики: «Ватакуси ва сорэн собиэто-но тамэ-ни сину но дэсу. Коваи моно га нанимо аримасэн», то есть «Я умираю за Советский Союз и мне ничего не страшно», и так далее.

– Трудности перевода были?

– Были, конечно, но это не главное. Это я говорила, когда моя героиня собиралась на казнь. Были пробы. Я с самолёта прямо туда. Японцы меня ждали, нервничали. Потом они уже рассказали, что я им сразу очень понравилась – они искали очень женственную героиню. Но пробы есть пробы: может быть, я плохая актриса, может быть, я не смогу сыграть? Ответ должны были дать после Нового года, но, едва они улетели в Японию, как позвонили и сказали, что я утверждена.

– А что это был за образ?

– Это не первая роль, но очень важная по сюжету: образ русской шпионки, в которую влюбляется главный герой фильма – японец (он, кстати, сцены со мной играл на русском языке – потрясающе). Она тоже влюбляется в него. Но героиня тоже влюблена в героя, и она выдаёт меня: подбрасывает улики, «подставляет» мою героиню. Он – японский шпион и должен убить меня, чтобы реабилитироваться. Дело происходит в 1945 году в Харбине. Японцы говорили, что это реальная история.

– Съёмки были сложные?

– Сложные. Разница во времени мешала, и язык, конечно. Правда, до отъезда со мной в Москве успела позаниматься Таня Наумова, а там со мной работала наша русская девушка-переводчик. Я и сама занималась, наговаривала на диктофон. Мне есть чем гордиться: меня никто не переозвучивал и в фильме звучит мой голос, я говорила сама. Это очень приятно: сказать в России, что я сыграла роль на японском! На английском ещё как-то можно понять, но на японском!

Я, кстати, была очень удивлена тем, что японцы практически не говорят по-английски. Только режиссёр и главный герой, которого играл Иссэй Юсукэ. В основном работали через переводчика, но в процессе съёмок у меня иногда появлялось ощущение, что я начинаю понимать, что говорят. В замкнутом пространстве поневоле начинаешь что-то соображать. Мой напарник был очень интересный, умный, одарённый человек. К счастью, он говорил по-английски, и мы с ним очень много рассуждали о кино, о культуре, о мире. Он расспрашивал меня про Россию, про русский театр, про Станиславского, про Михаила Чехова. Это было очень приятно.

– У них есть такая потребность?

– Есть, есть. Это приятно, особенно учитывая, что они далеко не все знают нашу классику, не знают, кто такой Пушкин…

– Зато они знают Достоевского.

– Да, про Достоевского я часто слышала. Видимо, он действительно им лучше известен.

– Лена, у меня такое впечатление, что вы влюблены в Японию.

– Это правда. Фильм вышел, и я приехала на премьеру. Когда японцы меня провожали, то предупредили, что очень хотят видеть меня на премьере. Я рассказала об этом Татьяне, имея в виду, что это обычные обещания, ни к чему не обязывающие. Но Таня сказала, чтобы я готовилась, раз японцы пообещали – они сделают. Это меня потрясло!

У этих людей потрясающая обязательность! Они отвечают за свои слова. Я не знаю, может быть, мне просто так везло?

Меня пригласили на премьеру, со мной поехал мой молодой человек, и мы решили попутешествовать по Японии самостоятельно. Три дня мы были на мероприятиях в Токио, а потом на синкансэне поехали в Хаконэ и Киото. Когда работаешь, ты не можешь себе такое позволить – усталость, нехватка времени не дают. Ну, в Диснейленд я съездила, покрутилась и всё. Хотя и в это время… когда я там была одна, меня опекали моя японская подруга Ёко и продюсер – Китагами-сан. Это не входит в их обязанности, но они были так внимательны ко мне! На человеческом уровне это было очень заметно.