Затем она размышляла о концепции бара, пытаясь придумать что-нибудь свежее, перебирала места, в которых бывала, вспоминала «Дирижабль». Плавно мысли переросли в воспоминания о ее первых похождениях по ночным заведениям, которые полностью превратились в тоску по Вадиму. Тату снова заныло, хотя Татьяна не вспомнила о нем за день ни разу.

– Кстати, татуировкой ты осталась довольна? – спросила она у Арины, вырвав сознание из темноты ночи.

– Главное, что Леве понравилось, – усмехнулась женщина.

Девушка хмыкнула. Ей бы тоже хотелось продемонстрировать свой глупый пьяный поступок Вадиму и снискать его одобрение, но теперь это было невозможно. Она снова погрузилась в тоску, пока не услышала его голос из динамика у себя под боком.

– Да, мам, – ответил парень на входящий звонок.

– Вадик, забыла тебя предупредить – я к тебе еду. Буду под утро, – улыбчиво проговорила Арина. – Ключи у меня есть, так что спи спокойно. Постель только приготовь.

Протянув «эээ», Вадим помолчал несколько секунд и прочистил горло.

– Внезапно. Надолго?

– Дней на пять.

– Так сильно ты по мне еще никогда не скучала, – заметил он безрадостно.

Татьяна улыбнулась. Арина закатила глаза.

– Вадик, бабосики нам на киношку подкинь! – послышался на фоне громкий девчачий голос.

Парень раздраженно шикнул, отстраняясь от трубки, но было уже поздно. Арина в возмущении раскрыла широко рот и глубоко вдохнула.

– Это ты, что ли, ее побег спонсируешь, предатель?! – завопила она, слегка наклонившись вперед, чтобы сын лучше слышал по ту сторону связи.

Вадим устало вздохнул. Лада ахнула. Через несколько секунд раздался вдалеке хлопок двери.

– Ах, ты!.. – крепче сжимая руль и пыхтя, Арина пыталась справиться с выпирающим наружу гневом и нецензурной бранью. – А я-то думаю, откуда у ее отца столько денег! Никогда больше, чем на две недели не хватало, а тут вдруг!

– Маам, – жалобно протянул парень. – Ну, блин, ты бы видела ее кошачьи глаза. Мое сердце растаяло. Я тоже по бате скучаю. Ну, ты должна понять…

– Угу, – превратив толстые губы в тонкую линию, кивнула Арина. – Все по отцам скучают, а на мать насрать.

Татьяна увидела сбоку, как нарастало напряжение в ее глазах. Женщина втянула щеки внутрь, быстро шмыгнула носом и отвернулась к боковому окну, специально спрятав глаза от любопытной попутчицы. Девушка впервые испытала к Арине жалость. В груди стало тяжко. Она сделала глубокий вдох, чтобы облегчить душу.

– Мам, ты же знаешь, что мы тебя любим, – в голосе Вадима Татьяна уловила нотку улыбки.

– Идите вы нахер, дети, – проворчала Арина и повесила трубку.

В сторону девушки она еще долго не могла смотреть, бегая взглядом от лобового стекла к боковому. Татьяна и не пыталась ее смущать, отвернувшись к своему окну. Ей тоже было тоскливо, что Вадим по ней не скучает. Только в ее случае он действительно не скучал, ведь она теперь была ему никто, максимум, подружкой сестры, бывшей подчиненной матери, дочерью знакомой. Было странно получать кусочки информации о нем ото всех, кроме него самого. Изредка ей удавалось увидеть его фотографию на смартфоне Лады, еще реже услышать веселый голос из динамика телефона Арины, но чаще всего она расспрашивала о нем свою мать, которая периодически звала парня в гости в пекарню или домой.

До заправки, что разделяла путь на две половины, они доехали быстро, или Татьяне за беспорядочным потоком мыслей так показалось. Заходя в магазин, она уже знала, что возьмет сэндвич с индейкой и капучино. Арина долго фыркала на витрину, потому что из-за плохого настроения ей все претило. Пока она думала, девушка успела сбегать в туалет, высушить под слабым электросушителем руки, купить еду и съесть половину сэндвича за столиком. В итоге женщина притащила на подносе салат «Цезарь» в пластиковой круглой пиале с прозрачной крышкой.