«Тройки» взвода тем временем продвигались вперед. Сформировалась еще одна, шестая «тройка», в которую вошел сержант Мослаков и два солдата передового дозора. Эта тройка возглавила общее движение.

– Юра! Мослаков! – позвал я.

– Слушаю, товарищ старший лейтенант.

– Проверь то место, которое тебя остановило. Что там такое в тепловизорах светилось?

– Я туда и иду…

– Документы у убитого снайпера забери.

– Понял. Сделаю…

Сам я двинулся вслед третьей «тройке». Мы могли бы вызвать фланговые дозоры и сформировать еще две «тройки», использовав в качестве рядового бойца первого снайпера взвода, но я посчитал это лишним и подумал, что боковые дозоры обязательны в наших действиях. А «троек» у нас хватало. Сержант Занадворов со своим «Выхлопом» двинулся рядом со мной.

– Товарищ старший лейтенант, – вышел на связь сержант Мослаков. – Тут какой-то нонсенс, иначе не скажешь.

Сержант Мослаков всегда любил щегольнуть красивым и умным словом, особенно если это слово не всем понятно.

– Что там такое?

– Рядом с окопом лежит в виде бруствера туша недавно убитого кабана. Потому она и светилась, что остыть не успела. Прикрывала бойницу для винтовки.

– Нонсенс был бы, если бы там туша убитого бандита лежала, – ответил я, не понимая сразу, чему сержант так удивился.

– Мусульманам даже прикасаться к свинине непозволительно. А тут кабана сюда перетащили, да и снайпер лежал с ним почти в обнимку. И это – фанатик?

– Документы у снайпера посмотри. Наверняка – это какой-нибудь европеец.

– Я как раз нашел документы. Только что… По лицу ничего сказать невозможно, поскольку лица у него нет. Но на груди из-под «разгрузки» рыжие волосы наружу торчат. Так… Вот, нашел паспорт. По цвету на российский похож. Только герб в виде наполовину ощипанной курицы.

– Польша?

– Польша… Гражданин Польши.

Что и требовалось доказать…

– Убери паспорт в карман поглубже. Смотри, не потеряй. Наличие наемников в банде – решающий повод для участия в операции спецназа ГРУ. Мы противостоим интервенции. Занадворов! Где лежит тот, что за винтовкой полз?

– Тридцать шагов от окопа снайпера на пятнадцать минут второго. Он там между двумя большими деревьями лежит. Между двумя корнями.

– Понял. Ищу… – отозвался сержант Мослаков, хотя я и не давал еще приказа поискать второго убитого, но, поскольку сержант находился к телу ближе других и только что выполнял аналогичную задачу, он понял заранее, куда я его пошлю.

– Сразу смотри документы. По «интерфейсу» ты его точно не узнаешь… – подсказал Занадворов.

Снайпер хорошо знал, что может случиться с лицом после попадания в него пули такого большого калибра. Голова обычно просто раскалывается, и кусочки черепной коробки можно потом долго подбирать в окрестностях. И потому совет его был деловым.

Чтобы «тройка» прошла тридцать шагов своим отработанным способом передвижения, когда только центральный боец шагает, а крайние выставляют вперед сначала одну ногу, потом вторую приставляют к первой. На это ушло больше чем полторы минуты.

– Есть тело «всадника без головы», – доложил Мослаков. – И без лошади, между нами говоря, тоже. У него, кстати, за спиной своя винтовка с оптикой. Ой-ей… Куча зарубок на прикладе. Сейчас подсчитаю…

Сержант долго шевелил губами, издавая какие-то нечленораздельные звуки, означающие, видимо, числительные.

– Сто двадцать три зарубки. Сто двадцать три души, значит, сгубил. Одна зарубка совсем свежая. Видимо, уже в России отметиться успел.

– Да, – подтвердил я. – Не очень далеко отсюда на дороге позавчера был застрелен полицейский на личной машине. Калибр пули – семь, шестьдесят два.