С сумой надежды побреду…

Покуда не подкралась старость.

Быть может, где ни будь в пути,

На перекрёстке мелких стёжек,

Смогу любовь свою найти,

Что станет мне всего дороже.

А если не пошлёт судьба,

Мне встретить родственную душу,

То буду вспоминать тогда

О всём прошедшем, как о лучшем.

***

***

Маленькое детское сердечко,

Кончилась твоя борьба за жизнь.

Злой недуг остановил навечно

Ритм ударов, смертью победив.

Катятся из глаз моих слезинки,

Жалко, очень жаль тебя, малыш.

Ты ещё носил чулки с резинкой

И не знал, что значит слово – жизнь.

Маленькие детские ручонки

Шею мамы нет, не обовьют…

Чистые, искристые глазёнки,

Синим светом нас не обольют.

Сердце матери – оно окаменело.

Белым выкрашена прядь её волос.

Губы белы, щеки тоже белы.

Очи черные от выплаканных слез.

А душа, она кричит от горя…

Не вернуть усопшее дитя…

Как же жить? С судьбой своей не споря.

Господи, за что казнишь меня?

Нету слов, чтоб выразить страдание

Материнской, любящей души…

Дай нам силы не впадать в отчаяние,

Просто дай нам силы дальше жить.

***

Дети войны

Сирены звук застыл в ушах…

Я помню этот звук противный…

Еще ребенком видел страх

И вой тот волчий, заунывный…

Война. Как трудно вспоминать…

Мне было семь, сестренке восемь.

И нас двоих «тянула» мать,

Отца убили на допросе.

Он ранен был и в плен попал.

(Потом нам так и написали).

Но немцам слова не сказал –

Ему посмертно орден дали.

И трудно очень вспоминать,

Как, наклонясь над похоронкой,

Рыдала горько наша мать,

Держа в руках конверт тот черный.

И мы с сестренкою стояли,

В глаза втирая кулачки…

Еще тогда не понимали,

Что значат «черные листки».

И не было семьи, поверьте,

В то время грозное войны,

Не голосили б где о смерти

Отца ли, брата ли, сестры.

Народным было наше горе…

Фашисты лезли на Москву.

И гул орудий будто в споре,

У Химок резал тишину.

И в октябре, как волчья стая,

Блестели в утренней росе…

К нам танки с черными крестами,

Ползли по Минскому шоссе…

Не знаю, что в газетах было,

Что Левитан с утра вещал…

Я расскажу, что не забыто,

И что ребенком увидал.

Повсюду паника царила

И слухи, словно пауки…

Я видел, как толпа громила

Универмаг наш и ларьки.

Тащили все – еду и шмотки.

В мешки бросая, в рюкзаки.

И соль, и золото, и водку,

А кто – хрустальные горшки.

Шоссе Рязанское забито –

Бегут! Машин, повозок ряд,

Везут добро, тюки пожитков

И дети малые пищат…

И только мы потом узнали –

Чтоб не была Москва сдана,

Солдаты русские стояли

С последней связкою гранат…

Их было только двадцать восемь

И помощь неоткуда ждать,

Но не уйти, окоп не бросить,

А, умирая, защищать!

А сколько их в боях убито,

Чтоб нам потом спокойно жить –

В могилы братские зарыто…

Нам никогда не позабыть.

Войну добром не вспоминаем.

Война и горе, и беда,

И никогда не забываем,

Как было тяжко нам тогда.

Голодным было детство наше.

И мы с надеждой ждали мать,

Что принесет нам хлеба, каши,

Согреть нас сможет, приласкать…

Она, уставшая, с работы

Сама голодная придет,

Но нам, с любовью и заботой

Борща крапивного нальет.

Деликатес – простой картофель.

О мясе, масле позабудь.

А если карточки «посеял» -

То вот тебе последний путь.

Эх! Тяжко, братцы, вспомнить это!

Но были радостные дни –

Когда зажглись победным светом

Салюта яркие огни!

А мы по крышам все носились,

Прося ракеты у солдат,

И как бы мы не веселились,

Но детство не вернуть назад.

***

Нет половиночки – тебя

Есть на земле такой, как ты,

Но только пол другой.

Есть человек твоей мечты…

Он встречи ждёт с тобой.

Такое сердце у него –

Он так же видит мир.

Есть человек, с которым ты

Познаешь счастья миг…

Но где найти во тьме миров,

Того, кто дан судьбой?

Порой с другим ты делишь кров,

Но счастье не с тобой.

Есть дети муж или жена,

Ну в общем есть семья.