Прячет раздумья свои придорожные

Дикой рябинки библейский листок,

Блики огня, золотисто – тревожные,

Греет в объятьях своих мотылёк.

Звери и птицы в бессильном отчаянье

Множат унылую жертвенность мест,

С неба – подателем Благ и Печали

Людям подарен полынный венец.

В зорях былинных нежданные вестники -

Цезий и стронций кадилом кадят,

Кроткие метинки черной агрессии

Ноги мои, не спросясь, полонят…

Альфа и бэта – частицы со смыслом

Гонят нахально из глаз синь – рассвет,

Вновь над людьми неизведанным промыслом

Микрорентгенный встал авторитет.

Кто мы земле – миротворцы и пахари?

Те, кто встречал попрошаек в штыки?

Сеяли жито и в горе не плакали,

С богом сверялись, грозе вопреки?!

Кроны деревьев и травы до пояса

Не пропускают к лугам солнца луч.

Кошки, собаки внимают без голоса

Сумеркам страха, что тьмою могуч.

3. В ториевом поле колючие ночи

Ежатся в ужасе капли воды.

Звездно мерцают могильников кущи-

Аперетивом свинцовой руды.

Также по вёснам здесь аисты селятся,

Сливы и яблоки бредят в снегу,

Только изгнанник прийти не надеется,

Атома слуги его стерегут!

Мирные земли свинцовой испариной

Плотно укрыты в хранилище лет.

Так, без войны, доля мужа – изгнание.

Голым. Таким, как родился на свет.

Только не в жизнь, а на смерть расселение…

Смерть, что была заперта – вознеслась!

Кто мы теперь? В книгах чьих осмысление?

Надо ль спешить в изотопный дом красть?

Красть, чтоб пустить эту смерть рукотворную

Ставить на людях печати свои?

И насыщать легионы тлетворные

Кровью живою. Невинною…

Сколько всего этой крови подарено

Рыжей геенне смиренным слугой?

Прячась за круги молчанья, подавленно,

Что обретал в ситуации той?

Ради какой благодати для мира

Из душ невинных ваялась свеча?

Боль и растерянность ткали порфиру

Шёлком страданий для гамма-луча?

Плавилось время в четвертом реакторе.

Силу копил смертоносный бассейн.

Три человека – спасительным фактором

Для облегченного вздоха властей.

Боря Баранов и Леша Ананенко,

Вместе с Валерой Беспаловым в глубь

Вод полонённых нырнули отчаянно,

Чтобы спасти этот мир … Не забудь!

4. Небо однажды в глазах затуманенных

Вспыхнет забытым цветением льна…

Рябью тропинок исхоженных, маминых,

Смутно в тиши отразится Луна.

Кто мы для неба? – С молитвой и песнею

Дружно крепивших судьбы своей нить?

Звездный огонь цвел во взглядах той истиной,

Благославляющей долгую жизнь.

В криках беззвучных сменяются ночи,

Грани заката – в мозаике слез,

Скорбно ветра детским лепетом ропщут

В зоне, сквозь ветви ракит и берёз…

Кто мы для вас, не рождённые правнуки?

Мы, кто детьми замурован в свинец?

Кто это знает? – Иисус? Аннунаки?

Кришна? Иль Будда? Аллах? Иль скворец?

В ториевом поле огни перестужены,

Импульс пытаются сердцу сменить,

Душам невинных детей очень нужно

Из-под земли в небеса воспарить!

Кустик полыни слезой Богоматери

Молча скорбит в параллельных мирах…

А по следам капли солнца старательно

Зреют для сердца живого в цветах.

5. Мифы с легендами меркнут беспечно

В новой эпохе дразнящих идей.

Ядерный синтез горы рукосечной

Высится в тучах отчаянных дней.

Камни у ног омываются водами,

Радуги в травах, красуясь, блестят,

Судьбы людские кружат хороводами,

звездный пытаясь примерить наряд…

Кто мы воде? Родниковой? Особенной?

Влагой целительной бьющей из недр,

Дух наш питающей, дух малой родины,

Свято хранящий прадедов завет.

Боль Нагасаки в нас. Гнев Хиросимы.

Семипалатинска, Кыштыма вой,

Но… для любителей ядерных взрывов-

Мы – лишь явленье – нечаянный сбой.

В скольких родах честь и слава оборваны

Силой – источником вечной вражды?

Вырвавшей с корнем, как травушку сорную,

Нас из земли, из небес, из воды?

Кто мы для тех, кто наследует таинства

Древних мистерий вселенских причуд?