– Магия – это не только Эдикты правителя, это еще Законы Природы, которые не подвластны ни одному Правителю, ни в Старом, ни в Новом мире. Тебе стоит многому научиться, – продолжала бабушка, переведя взгляд под ноги девочки, – потому что я – это прошлое нашего рода, а ты – будущее, которое не может жить без прошлого.

Панепаэль посмотрела себе под ноги и увидела, что книга на месте, а шкатулка и карты исчезли, как не бывало.

Бабушка перевела свой взгляд наверх, устремив его на потолок в место, где пересекались балки крыши. Внезапно девочке показалось, что земля уходит из-под ее ног, а крыша начинает раскачиваться.

Но на самом деле крыша стала менять свой цвет, вид, и теперь перед ее взором был не черный деревянный потолок, а удивительная картина, сложенная, словно мозаика, из света и драгоценных камней.

Посреди этой картины светился огромный красный камень, который окружали 22 камня меньшего размера и других видов. Аметисты, рубины, янтарь – Панепаэль не знала всех названий, но догадывалась, что ни один из 22 камней не повторен дважды.

Бабушка сложила руки лодочкой, и в тот же миг из центрального камня что-то упало вниз. Это была колода карт, таких или почти таких, как те, что Панепаэль видела у своих ног.

Когда девочка посмотрела вверх, потолок уже был прежним. Но в руках у бабушки была и никуда не исчезала колода карт.

Она протянула ее девочке и сказала:

– Не надо менять реальность, надо понимать, когда реальность сама готова измениться, и просто воспользоваться этими изменениями себе во благо.

Панепаэль завороженно смотрела на огромного жирного паука, который стоял перед ней. Он был больше любого из пауков, которые когда-либо видела девочка. Его восемь булавочных глаз злобно блестели, рассматривая жертву, которую он видел в беспомощной девочке.

Панепаэль сделала шаг назад, и паук, почуяв страх своей жертвы, чуть присел на своих мохнатых лапах и двинулся вперед. Его челюсти начали медленно двигаться, словно он разминал их, готовясь к трапезе. На пол толстой нитью стекла липкая слюна, запах которой еще сильнее парализовал волю девочки.

Сердце неистово билось и казалось, что оно уже не в груди, а где-то в голове, в ушах – так сильно стучало оно, боясь не меньше своей хозяйки. Что же делать? Позвать бабушку?

«Нет! – это проснулась отцовская воля, – я не дам шанса этому старому эльфу посмеяться над моей беспомощностью!»

Но что же делать? И вдруг в ее голове пронеслись образы карт, которые она видела мельком, но образ которых, как оказалось, крепко засел в ее прекрасной головке.

Она вспомнила, что на одной из карт она видела паука, очень похожего на того, что медленно и уверенно направлялся в ее сторону.

А что если в колоде есть что-то, что поможет его одолеть?

Она перевела дыхание и начала перебирать образы, которые возникали в ее голове. Паук как бы почуял, что противник концентрируется на чем-то, что может ему повредить. Раздался пронзительный свист, который ничуть не помешал Панепаэль, которая продолжала концентрироваться на «оружии».

– Мечи, копья, палки, – перечисляла она, не сводя глаз с врага, который был уже рядом.

Его челюсти скрежетали перед ее лицом, две лапы обхватили ее, подтягивая к смрадной пасти. Но девочка не теряла присутствия духа, и это помогло удивительной, но в то же самое время спасительной мысли прийти в ее голову и достигнуть разума: «Если паук из колоды, значит, он не настоящий, а значит, настоящим делаю его я и мой страх. Тогда поступим так».

Она закрыла глаза и представила ослепительный свет, который, как говорила бабушка, предшествовал всему Творению. Он самый чистый и самый реальный из всех вещей, утверждала она.