Да, похоже, ей удалось. Вся сказочность происходящего начала улетучиваться.

– Маленькая, я не хочу…

– Я понимаю, любимый, – она улыбнулась, – но и ты пойми. Я не только твоя маленькая, я еще и твоя королева. Я понимаю, что ты идешь на войну, понимаю, что ты будешь убивать людей, я знала все это когда выбирала тебя, и меня это не пугает. Я хочу быть частью тебя во всем, даже в самых темных закоулках твоей души. И раз ты не хочешь брать меня с собой, тогда хотя-бы расскажи мне о наших врагах… Во имя Единого Лиссе.

Подступивший к горлу комок проглотить было тяжело. Все, теперь вернулось все: ненависть, страх, решимость – такие противоречивые эмоции, которые все вместе и лепят человека таким, каким он в итоге становится.

– Врагов много, – неожиданно сам для себя начал он. – Первый из них – король по имени Джарлен. Он умен, он великодушен, его любят и уважают в народе. Идеальный правитель. Беда только в том, что люди знают его светлую сторону, и не подозревают о существовании противоположной – темной стороны его сущности. Скажу тебе, моя маленькая, что эта темная сторона очень тщательно скрывается, но в свое время я имел возможность с ней познакомиться. И именно это «знакомство» утвердило во мне мысль, что он недостоин великой чести быть королем. А так как ни у кого не хватит смелости выступить против всеми любимого правителя, я единственный, кто может вытащить наружу настоящую его сущность.

– Еще, мой милый, еще! Мне нужны имена.

– Лорд Вейн – преданный вассал короля, – продолжил он ровным голосом, всеми силами стараясь держать эмоции в узде, – высокомерный и глупый. У него есть семья: жена, сын и маленькая дочь. Им я жизнь возможно сохраню. Они не виноваты, что глава их семьи предан не тому владыке.

– Ты милосерден, мой любимый, – нежность в ее голосе все еще держала его, все еще не позволяла злости от упоминания этих имен перерасти в ярость.

– Да, но для старейшины Максимиллиана и его семьи у меня милосердия не найдется. – Он сжал руки в кулаки, – Мерзкий тип, который изгоняет и презирает священников Лиссе, который в своем поклонении Одиннадцати не видит настоящего божества, который своими действиями навлекает на простых людей гнев великого Лиссе, коего могло бы и не быть.

– Да, любимый, именно так, старейшина – плохой человек. Таким людям нельзя жить.

– Лорды Стайн и Ликард, правители Стайнхолла и Холодного Оплота, – он улыбнулся, – постоянно враждующие между собой идиоты. Они недостойны власти, они бесхребетны и ползают перед своим королем на четвереньках.

– А остальные, дорогой?

– Остальные либо неопасны, либо неважны. Это однодневки. В истории они оставят одно лишь имя, которое запишет хронист, и которое скоропостижно забудут. Я же буду писать свою историю лично. Я каждое слово в этой истории выведу кровью своих врагов.

– Да, мой милый, именно так.

Он попытался снова взглянуть в ее глаза, но они стали расплываться, как и все лицо любимой исчезать в воздухе.

– Нет, милая, нееет! – Он начал хватать руками воздух в попытке словить ускользающий образ… Но было слишком поздно, призрак исчез не оставив после себя ничего. Так происходило всегда, когда он терял контроль над собой. Разум начал проясняться.

– АААААРГХ! – Он зарычал от досады, от разочарования. Она вновь ушла, как уходила каждую ночь. И каждый раз он словно терял частичку себя. Глаза невольно засвербели. Сдержаться, чтобы не плакать, было невероятно сложно.

– Я все сделаю, – начал он говорить сквозь подступившие слезы. Он пытался воссоздать ее образ в голове, но голова почему-то начала адски сильно болеть. Казалось, что череп вот-вот лопнет, словно спелый арбуз от напряжения.