– Ну, Саша, ты же знаешь – все бумаги у меня в подвале! Что ты хочешь, я тебе так всё расскажу!

«Главное, чтобы не начала расспрашивать, зачем мне это нужно, а то я могу запросто проколоться», – подумал я и продолжал:

– Мне нужен его последний маршрут, а потом про Бостон.

– Ну, слушай! В общем, вроде бы он был в Архангельске у друзей, а потом в Питере. Там решил ехать за границу. Границу переходил, по-моему, пешком, в Чопе. Там три границы сразу, так вот – он подался в Венгрию и жил несколько месяцев в Будапеште, там он каким-то образом получил визу в США, как – не знаю, но оттуда он уже вылетел сразу в Бостон…

– Подождите, но я слышал о письмах из Турции…

– Нет, ну ты точно дурак! Человека ищут, а он не хочет, чтобы его нашли… кто-то там ехал в Турцию, он и попросил отправить письма оттуда! Если бы была возможность, он бы, наверное, вообще отправил их внутренней почтой по России! Слушай дальше – из Бостона уже пришло письмо от Ирины Андреевны, из которого я узнала, что добрался он нормально и его встретили. И всё. Когда он погиб, был телефонный звонок от той же Ирины Андреевны, потом подробности – письмом.

Я чувствовал, что Раиса Илларионовна сейчас начнёт плакать, и поспешил немного сменить тему.

– А Вы знаете, что та самая Ольга была в Бостоне прошлым летом?

– Да знаю, конечно! Перед отъездом она прибежала, выпросила у меня все адреса, а потом, сволочь, даже не удосужилась зайти и рассказать.

В её глазах стояли слезы, и телефон зазвонил очень вовремя.

– Это меня! Алло, Светка? Ага, Семёновых много, но Николай один? А его отчество? Отлично, пишу! Еще раз! 35-36-09, всё записал, спасибо! Завтра увидимся, пока!

– Ты ей скажи (СКВОЗЬ СЛЕЗЫ), что так поступать нехорошо!

– Обязательно, обязательно! Вы не переживайте, я всё устрою! Скажите только, в том письме… в общем, отчего он погиб?

– Всё, Саша, иди! Иди домой, или куда ты там. Сколько можно, я же тебе рассказывала! Он пропал без документов, потом уже узнали, что на улице у него случился сердечный приступ, и умер он в больнице. Тело кремировали и хоронили потом только пепел…

– Ладно, я бегу! Найду Ольгу, сразу позвоню!

– Ладно, Саша, иди!

Я выскочил на улицу и поспешил в парк, на скамейку, чтобы спокойно все обдумать.

Кузнечик не появилась у Раисы Илларионовны, конечно же, из-за этого БОМЖА, а то, что я сегодня узнал, говорит, скорее всего, о том, что похоронен в могиле не ОН! Что ж, это всё объясняет, по крайней мере никакой мистики! Непонятно, почему Кузнечик не пришла сегодня ко мне? Может, заболела? Боже, она же на девятом месяце! Нет, я точно дурак! Хлопнув себя по лбу, я побежал обратно в редакцию.

Сорок минут обзванивания больниц ничего не дали. Зато с помощью телефона я узнал адрес – «многоэтажка», из новых, прямо на проспекте Ленина. Все равно нужно туда звонить.

Слава богу, трубку взяла ОНА, хотя я, внутренне готовясь к худшему, уже приготовился разговаривать с Николаем Анатольевичем. Пронесло!

– Ольга, это я!

К её чести, она узнала мой голос сразу.

– Твой телефон, быстро!

– Ну вот, так всегда! – подумал я и быстро продиктовал ей номер.

– Всё, жди звонка! – сказала она торопливым шёпотом и отключилась. Что у неё там стряслось?

У каждого в голове свой ТАРАКАН

ТАРАКАН в голове Стаса взбунтовался.

«Еш-ш-шли не мош-ш-шешь подарить ЕЙ наш-ш-шего ДРУГА, тогда просто убей ЕЁ!» – проносилось в его голове.

А он чувствовал, что не может навредить ей. Мало того – подходил «сезон заданий», но он чувствовал себя не в силах заниматься своей обычной работой. Случилось не предвиденное ни им, ни ТАРАКАНОМ событие – выйдя из обычной своей зимней заторможенности, Стас влюбился! Совсем по-человечески, просто до безысходности.