– Перед кем извинился? – запутался Альгобар. – Перед побитым?

– Передо мной, – пояснил Д’Амато. – За то, что затеял драку в моём зале.

– Не он же затеял! – вспыхнуло чувство справедливости во Младшем.

– Он ударил первым и единственным, – мужчина за столом затих на несколько мгновений, недоумевающе и осуждающе покачивая головой, будто всё описанное им случилось только что. – У нас тут правило – никаких драк вне ринга. Хотите разобраться – надевайте перчатки. Хотите без перчаток – ступайте на улицу и больше не возвращайтесь. Ещё остались люди, считающие бокс спортом джентльменов. Хотя он таковым уже и не является, надо признать. После драки мне пришлось попросить Таоса какое-то время не приходить. Думал, он хоть тут начнет спорить. Я даже готов был предложить ему тренироваться после закрытия зала. Но нет – всё закончилось. Таос надолго исчез. Я потом встретил его на улице и сказал, что он может вернуться, если хочет. И он стал появляться у нас время от времени, но в итоге снова пропал и больше уже не объявился. Да и тренировать его было некому – у меня появились новые ребята, которым надо было уделять внимание, а другие тренеры посчитали, что Таос уже не тот, что раньше, и год, который он пустил коту под хвост, восполнить не получится, занимайся ты хоть с утра до ночи.

– Жаль, что никто не дал Таосу шанса, – вздохнул Альгобар. – Мой отец говорит, что у человека должен быть второй шанс.

– Твой отец – мудрый человек, – согласился Д’Амато. – Но тут ещё свою роль сыграли две вещи. Во-первых, Таос и сам новой возможности выступать в ринге не искал. А возможности очень редко приходят сами. А во-вторых, тренеры узнали, что Таоса уже выгоняли за драку – из школы. Пусть там и драки-то не было. Но связываться никто не захотел. Хотя сам Таос мне признался, что всерьёз дрался вне ринга два раза за жизнь. В первый раз побили его, про второй вы только что слышали. Вот так, разок кого-то стукнул за дело, а потом расхлёбывай годами. Так что, ребятки, думайте, прежде чем кулаками махать.

– А где тот, которого он у вас побил? – вдруг заинтересовался Альгобар.

– Вон он – на стене висит.

Ребята пригляделись и увидели на стене фотографию улыбчивого молодого человека с медалями на шее, стоящего в пол-оборота, выпятив грудь.

– Он был местной звездой, – пояснил Д’Амато.

– Как Таос? – спросил Альгобар.

– Нет, намного ярче, – протянул Д’Амато. – Им интересовались серьёзные промоутеры. Он дрался по всей стране, и судьи неизменно поднимали ему руку в конце каждого боя. О нём снимали сюжет для телевидения. Даже ко мне приходили журналисты с просьбой дать интервью. Статью назвали: «Чемпион на подходе». И напечатали нашу с ним общую фотографию.

– Ого, – впечатлился Альгобар. – Я бы тоже хотел попасть хотя бы в газету.

– Парень много работал, чтобы туда попасть, – холодно и тихо произнёс мужчина. – Но Таос его сломил. Во-первых, с перебитыми носом и челюстью не сильно-то подерёшься несколько месяцев, а во-вторых, уверенность в себе у парня поугасла. Он годами слышал, что он прирождённый чемпион, что он будет драться в присутствии двадцати тысяч зрителей, а тут ему один странноватый малый без шансов надрал задницу. Столько лет труда впустую из-за глупости и наглости!

Д’Амато вновь хлопнул по столу и обхватил голову руками. Он столько раз видел ринги посреди шумной многотысячной толпы, красивых девушек с табличками в руках, слышал звучные голоса конферансье, объявляющих боксёров, но так и не смог во всём этом поучаствовать. Ему не довелось с волнением вместе с затихшей толпой ожидать решения судей, не довелось обнять и поднять на руки победителя, взмокшего и обессилевшего за двенадцать раундов, не довелось помочь застегнуть ему чемпионский пояс. И Д’Амато было совсем неясно, кто в этом виноват. А жизнь уже всё больше походила на старость. Д’Амато больше не тренировал в ринге, потому что не успевал за ударами, и уже мало чем мог помочь, кроме как советом. Он был не в силах показать, как нужно бить и защищаться, он мог только рассказать об этом. Впрочем, в хороший день Д’Амато достойно отстоял бы пару-тройку раундов с лучшими из его зала, но потом неделю бы пришлось прикладывать лёд к плечам, шее и ладоням.