– Как хочешь.

Танюша скрестила руки за спиной, прекратив действие волшебного камня.

– Вот так привычней.

– Не знаю, по мне так лучше невидимкой, – Каркуша шля рядом. Она смешно переваливалась с боку на бок и иногда подпрыгивала, взмахивая крыльями.

– Кар!!! Кар!!! Кар!!! – раздалось сверху. Каркан резко спикировал вниз.

– Что стряслось?! – подскочила к нему Каркуша.

Полминуты вороны перекаркивались, потом Каркуша сказала:

– Одному из наших воронят плохо. Я слетаю, вылечу его, а потом вернусь. Ты подожди меня, хорошо?

– Хорошо, летите!

Таня помахала рукой и присела на скамейку.

Как же хорошо было в парке! Солнце светило вовсю, лёгкий ветерок веял прохладой с реки, пахло цветами и жарящимся где-то шашлыком.

– Девочка, а ты почему одна? – Танюша вздрогнула. Незнакомый мужчина присел рядом на скамейку. Таня насторожилась. Мама строго настрого запретила ей разговаривать с чужими людьми, сказав, что Таню могут украсть, и она никогда не увидит ни родителей, ни Димку.

– Простите, но мама мне строго настрого запретила разговаривать с незнакомцами, – как можно твёрже сказала Таня.

– Молодец у тебя мама, я так же учу своих сорванцов. И не надо со мной разговаривать. Я просто хочу знать, где взрослые, с которыми ты пришла в парк.

Таня покраснела. Она понимала, что маленькие дети не должны быть в парке одни без взрослых. Но почему это интересует этого человека?

– Так, – продолжил незнакомец, – придётся принимать меры. Дети не должны находиться одни в общественных местах. Вот мои документы, – он вытащил из кармана красную книжечку в кожаном переплёте и показал Тане.

«Полицейский!», – у Танюши перехватило дыхание. – «Что же сейчас будет, что скажут мама, и папа!?»

– Я… Вы… Пожалуйста, так получилось, что мама не знает, а я вот… Можно я пойду, я живу тут рядом, и Каркуша скоро прилетит, я…

– Так! – Тон, которым говорил незнакомец, стал строгим. – Девочка! Ты обязана пройти со мной! Детей, находящихся в общественном месте без присмотра взрослых, надлежит доставлять в отделение.

«Отделение! – Танюша была близка к обмороку. – Теперь меня точно поставят на учёт в детской комнате полиции! Позорище!»

– Дяденька, миленький, я вас умоляю, ну отпустите меня! – Из глаз Тани хлынули слезы.

– Что случилось, что вы делаете с ребёнком? – По аллее шла пара: женщина держала под руку мужчину, который и попытался вступиться за Танюшу.

– Лейтенант Петров! – Представился незнакомец и показал своё удостоверение. – Полиция. Эта девочка гуляет в парке без взрослых. Вы представляете насколько это опасно? – Таня смотрела на Петрова. Вообще-то она иначе представляла себе полицейских. Человек, сидящий рядом, был толстым, грязные волосы с боков нависали над ушами, а на макушке блестела лысина. Очки в роговой оправе делали глаза большими. Петров в разговоре часто облизывал губы.

– Девочка, ты действительно гуляешь здесь в парке одна, без взрослых? – Спросил прохожий.

Таня не могла сдержать слезы. И ответить тоже не могла. Вот попробуйте сами сказать что-нибудь, когда плачете!

– Девочка? Ты меня слышишь?

Таня лишь кивнула.

– Я тебя спрашиваю, ты действительно пришла в парк без взрослых?

Танюшка опять кивнула.

– Вот видите, – вздохнул с облегчением Петров. – Родители за детьми не смотрят, дети бегают, где хотят, а нам – полиции – больше делать нечего, как их по домам развозить.

– Действительно безобразие, – сказал прохожий и пошёл дальше, потянув за собой спутницу.

– Ну? Пойдём, красавица! – Полицейский встал и за руку потащил Таню в сторону набережной.

Танюша искала глазами полицейскую машину. Дорога была пуста. Петров прошёл по дороге метров двести и свернул на тропинку, ведущую в безлюдный лес.