[54]. За период с 22 августа по 8 сентября армейскими, корпусными и бригадными ремонтными средствами было произведено 151 текущий, 125 средних и 15 капитальных ремонтов[55]. 104 танка из числа эвакуированных (14 КВ, 46 Т-34, 7 Т-70, 24 Т-60, 5 американских и 8 немецких танков) требовали капитального ремонта на заводах промышленности или не подлежали восстановлению[56]. Эвакуация подбитых и неисправных танков сильно осложнялась разнотипностью и маломощностью эвакуационных средств. Помощник командующего армией по автобронетанковой технике полковник Соловьев констатировал в своем докладе, что «…часто при эвакуации сильно застрявшего танка на поле боя приходилось вытягивание танка производить несколькими тракторами одновременно. Опыт показал, что вытянуть застрявший танк несколькими тракторами разных марок можно и это на тракторах вредно не отражается, если буксировка не превышает 100 метров»[57]. Отмечалось также, что «…войсковые части не выполняют приказа НКО № 0292, производя самовольную замену годных деталей на негодные, а в отдельных случаях и «раскулачивания», что является характерным для танков, поступавших в ремонт»[58].

За время операции артиллерия армии потеряла подбитыми 10 45-мм орудий, 2 76,2-мм полковых пушки, 19 76,2-мм дивизионных пушек, 2 122-мм гаубицы, 1 122-мм пушку, 1 152-мм гаубицу, 51 50-мм миномет, 10 82-мм минометов и 3 120-мм миномета[59].

За период с 22 августа по 8 сентября войска армии израсходовали 3760 тонн боеприпасов (235 вагонов), 996 тонн горюче-смазочных материалов (27 вагонов) и 1440 тонн продовольствия и фуража (140 вагонов). Поступление за тот же период составило 218 вагонов боеприпасов, 29 вагонов горюче-смазочных материалов и 146 вагонов продовольствия и фуража. К 5 сентября запас артиллерийских выстрелов в войсках сократился до примерно половины боекомплекта[60], «…артиллерия была выключена из решения боевых задач»[61].

1 и 2 октября в штабе армии, отведенной в резерв Ставки Верховного Главнокомандования в район Калуги, состоялся разбор проведенной войсками армии операции. Трудно было спорить с тем, что «первый блин» (первый опыт применения в боевой обстановке танковой армии) в известной степени оказался «комом» – основным итогом трех недель кровопролитных боев, стоивших армии почти 45 % личного состава и чуть более чем половины танков, оказалось продвижение войск вперед на 6–8 км на 20-километровом фронте и освобождение 11 населенных пунктов, что вряд ли можно было счесть удовлетворительным результатом. Наряду с заслуживающими самой высокой оценки упорством и решительностью, проявленными войсками армии в ходе операции, отмечались и многочисленные недостатки в боевой подготовке, в организации взаимодействия, в управлении войсками и в применении войск.

Говоря о недостатках боевой подготовки войск, участники разбора, в частности, указывали: «Наша пехота наступает скученно. Нет боевых порядков на поле боя. Не видно, где же идет взвод, а где рота, батальон. В результате такой скученности при первом огневом налете наша пехота несет большие потери. Подразделения и даже части перемешиваются между собой. В этом случае управление не только нарушается, а очень часто совсем отсутствует. Особенно это положение имеет место при налете вражеской авиации.

Второй очень серьезный недостаток нашей пехоты заключается в том, что она во время наступления ведет незначительный или совсем не ведет огня из своего личного оружия и оружия ближнего боя. Кроме того, нет огневой связи между бойцами и подразделениями.

Действия танкистов: мы еще не научились применять танковые соединения массированно. Во время атаки между отдельными танками и подразделениями нет огневой связи, отсутствие которой приводит к излишним потерям танков.