– Очистить башню от всего ненужного, сидений для членов экипажа, оружия, органов управления оружия, прицелами. Все ненужное выбрасывать за борт, вечером его соберут и уберут специальные рабочие. Работы много, но работать надо очень быстро. Если, что заржавело, то срубай зубилом, а не отворачивай болты. Ты зачищай башню, а я займусь дизельным двигателем.

С этими словами капитан Винтер спрыгнул с танка и отправился в раздевалку, видимо, за какими-то инструментами. А Прошка юлой ввинтился в люк башни, чтобы осмотреться и решить, какие инструменты ему потребуются для выполнения работы. Аккумуляторы танка, видимо, совсем сдохли, и, сколько бы Прошка не щелкал выключателем, внутреннее освещение не загоралось.

К концу рабочего дня Прошке удалось в какой-то мере очистить башню танков от всего «лишнего». По крайней мере, были выброшены за борт все артиллеристские приборы наведения орудия и ведения из него огня, радиоаппаратура. Но работа в целом у него продвигалась с огромным трудом, Прошке все время казалось, что этот танк всеми имеющимися у него силами сопротивляется той разрушительной работе, которую он начал сегодня утром. Но сколько бы Прошка не притрагивался к корпусу башни, никаких ответных сигналов на свое желание установить контакт с танком не получал. Но когда он перешел к демонтажу заднего пулемета, то окончательно убедился в том, что танк всеми своими силами сопротивляется своему разоружению. Он так и не смог проделать простейшей операции, вытащить пулемет из шаровой опоры, казалось бы очень простая для разборке вещь, но пришлось все ломать и корежить.

К тому же в самые первые же часы совместной работы неожиданно выяснилось, что внешне ко всему безразличный капитан Винтер, оказался психологически неустойчивым типом. Он постоянно встревал в работу своего помощника, давая непрекращающие советы о том, как сломать или демонтировать то или иное устройство. Это Прошке очень действовало на нервы и отрывало от реальной работы, ему хотелось знать, что, если он выбрасывает советскую радиоаппаратуру, то какая немецкая рация будет устанавливаться в танке, но капитан Винтер не отвечал на какой-либо вопрос или делал вид, что его не понимает. Он даже не сказал, что это за танк. После нескольких неудачный попыток разъяснить тот или иной вопрос, Прохор Ломакин решил больше немцу вопросов не задавать, а уже самому доходить до сути дела.

Он начал внимательно ко всему присматриваться, но только через пару часов начал видеть кое-какие несуразности в устройстве башни этого тяжелого и внешне очень красивого танка. После некоторых поисков, он узнал и его название «КВ» или «Клим Ворошилов», первый массовый тяжелый танк РККА.

Боевые качества этого танка KB сильно снижали неудачная конструкция и компоновка башни, расположения в ней трех членов экипажа, а также отвратительный обзор из танка. Командир танка сидел, справа от орудия, одновременно выполняя обязанности заряжающего орудия. Наводчик находился слева от орудия и, помимо осуществления наведения орудия, специальным штурвалом вручную вращал башню. Третий член экипажа обслуживал кормовой пулемет. Единственный башенный люк размещался над местом наводчика, поэтому командир танка даже не мог высунуть головы из машины, чтобы осмотреться кругом.

Командир танка не только подавал снаряды к орудию, но и обслуживал спаренный с пушкой танковый пулемет Дегтярева калибра 7,62 мм. Задача командира танка сильно осложнялась из-за невероятно скверного размещения боезапаса. Первые десять выстрелов подать к орудию было относительно просто, они размещались в башенной нише. Остальной боезапас хранился на полу в 44 ящиках, каждый из которых вмещал по два снаряда, и сверху ящики были покрыты резиновыми ковриками. Нормальный боезапас танка составлял сто четырнадцать выстрелов снарядами калибра 76,2 мм. Во время боя на полу танка черт мог ногу мог сломать в той мешанине из открытых ящиков, разбросанных ковриков и стреляных гильз.