Подобно изделию Шнайдера, танк Saint Chamond строился на основе Baby Holt, или малого трактора Холта, но отличался более длинной гусеницей и мощным вооружением в виде 75-мм пушки со стандартным (а не укороченным) стволом и облачался в более толстую броню, что сказалось на массе – 23 тонны по сравнению с тринадцатью у изделия Шнайдера. Кроме того, машина получила новаторскую электрическую трансмиссию, но, впрочем, страдала и от серьезной конструкторской промашки, поскольку корпус заметно превосходил длиной гусеницы, отчего танк оказался вообще неспособен преодолевать рвы.

Saint Chamond закончила постройку прототипа танка в начале сентября 1916 года, примерно в то же время, что и компания Шнайдера – своего. Как видим, разработка танков во Франции началась не с одной, как в Британии, а сразу с двух моделей.

Танки стали поступать в войска в начале июня 1916 года, когда британская промышленность выпустила первые изделия этого типа, заказанные Министерством боеприпасов всего четыре месяца назад. Машины именовались проще некуда – Mark I – и почти не отличались от танков Mother, если, конечно, не считать брони, заменившей обычное железо; правда, вооружение половины серийных танков было исключительно пулеметным. Как и прародительница, машины по-прежнему управлялись примитивной системой, оставленной конструкторами не из-за каких-то особых ее качеств, а просто в силу необходимости использовать имеющиеся узлы трансмиссии и за счет этого сэкономить время разработки[78]. Для изменения направления движения приходилось переводить в нейтральное положение шестерни вспомогательной КПП с одной из сторон дифференциала и притормаживать ходовую, пока ведущее колесо с другого борта продолжало вращаться. Вследствие такой схемы для управления танком требовались четыре человека: командир и водитель в носовом отсеке, которые отвечали за двигатель и тормоза, а также два механика – по одному на каждый борт. Добавим к ним по два стрелка в спонсонах, так что полный экипаж состоял из восьми человек.

Сложность управления Mark I усугублялась проблемой связи командира с механиками, да и со стрелками тоже, поскольку располагавшийся посредине корпуса двигатель заглушал голос своим ревом и скрежетом. Кроме того, мотор сильно нагревался и наполнял атмосферу внутри вредными испарениями, отчего экипаж испытывал изрядные неудобства, и не забудем о тряске (неизбежной при отсутствии амортизаторов в подвеске), особенно когда приходилось действовать на пересеченной местности. В таких условиях танки двигались медленнее пехоты, поддерживать которую им полагалось, хотя на ровной поверхности и при твердом грунте могли развивать максимальную скорость в 6 км/ч при дальности около 40 км.

Излишне говорить, насколько отрицательно все указанные недостатки сказывались на эффективности первых танков. Тем не менее это не помешало высшему руководству поставить их на вооружение и в спешном порядке послать в бой всего через семь месяцев после выдачи производственного заказа.

Поразительно быстрые темпы выпуска танков побудили Военное министерство сформировать 16 февраля 1916 года первую танковую часть и увеличить в апреле объем производства с 100 до 150 изделий[79]. В результате к концу июня двум (из шести) рот по 25 машин в каждой был дан приказ о погрузке[80]. Более того, благословив производство танков, Генеральный штаб британских войск во Франции загорелся желанием поскорее опробовать их в деле.

Темп, в котором британская армия признала танки и решилась применить их на практике, до определенной степени следует отнести на счет усилий Суинтона, возвратившегося в Англию в конце июля 1916 года, чтобы стать помощником секретаря так называемого Дарданелльского комитета при кабинете министров. По прибытии он узнал о существовании Комитета по сухопутным кораблям и о его работе над танками