Она кивнула, расставляя по столам тарелки. Я торопливо поднялась на второй этаж. Дома было прохладно, тихо гудели кондиционеры, но всем хотелось пьянку на улице. Зашла в свою ванную. Ополоснулась, стараясь не смыть макияж, надела другое платье. Хотелось просто лечь, вытянуть ноги, и гори оно все синим пламенем, пусть развлекаются сами. Но Максим не поймёт. Я шла по коридору босиком, туфли в руках. Тихо. Но у библиотеки я замерла, словно ведомая каким-то чутьем. Даже дыхание затаила. Из-за запертых дверей доносится тихий смех. И голос моего мужа. Не зная, зачем это делаю, я приникла к дверям.

– Моя жена где-то внизу, – говорил Максим.

– Да брось, это уже норма.

Максим засмеялся. Я не выдержала и чуть приоткрыла дверь. Увидят меня, и хер с ними, я-то у себя дома! Но они были слишком заняты поцелуем. На Максиме трендовая футболка, которую я купила на прошлой неделе, старые любимые джинсы. Девушки не видно. Только тёмные, почти чёрные волосы, краешек синего платья и туфельку, украшенную стразами. Я шагнула назад. Спустилась на первый этаж. На кухне, под удивленным взглядом Нади, налила и опрокинула в себя полную рюмку водки.

– Все хорошо, – сказала я. – Это просто допинг. Давай я возьму вот эти блюда, а ты неси салатницу.

К вечеру я надралась. Максим почти никогда не видел меня такой и смотрел настороженно. Все мои студенческие попойки долгими одинокими вечерами и ночами так и остались для него тайной. Я вдруг подумала, что он ничего про меня не знает. Ему просто не интересно. Горько было, обидно, я буквально ощущала эту горечь на языке. Ещё я целых полчаса выискивала среди приглашённых брюнетку в синем платье. Нашла. Я думала, она любовница одного из друзей Макса, наивная. Красивая. Не такой красотой, как я. Более вызывающей, броской. Уверенная в себе. Под стать Максу. А я… лишняя.

Мне хотелось плакать, хотелось к Даньке, который опять был у бабушки. Сбежать отсюда. Но я молчала. К концу вечеринки, когда все разбились на пьяные группки, я выпила столько, что меня с трудом держали ноги. Я дошла до кухни, упала на стул и расплакалась.

– Что-то случилось?

Илья. Я вытерла слёзы, досадуя на себя. Нельзя никому показывать, что чувствуешь.

– Нет, все в порядке.

Он сел рядом со мной, подал мне салфетку. А потом приобнял одной рукой. А мне так нужна была поддержка, хоть какая-нибудь, что я разревелась ещё сильнее.

– Все наладится, – сказал он, а я вытирала лицо салфеткой.

Потом подняла глаза, на него посмотрела.

– Правда?

– Конечно.

Он был так близко. Вроде бы чужой человек, но, боже, как хотелось довериться хоть кому-нибудь. Я коснулась его щеки, он перехватил мою руку, легонько сжал в своей. А потом поцеловал меня. Я не скажу, что во мне взрывались фейерверки, тот же Макс целовал меня куда ярче. Но он где-то там и не меня целует.

– Прости, – сказал Илья. – Это ошибка.

А через неделю приехал, когда Макса дома не было и быть не могло, когда не было и Даньки – на два часа он ходил в подобие садика для новых русских. И тогда мы ошиблись снова. Ошибались снова и снова, оторваться не могли друг от друга. Лежали голые, уставшие и разговаривали. Я даже не помню, когда последний раз разговаривала с мужем. А с Ильей было так легко, так просто…

Ещё через неделю мы уже встречались постоянно. Я ушла в гостевую комнату, Максим бесился и кричал, а мне было все равно. Я мечтала о следующей встрече. Вот именно тем летом и была точка отсчёта. Тем летом начался путь, который в итоге привёл меня к этому дому на берегу моря, к Александру, с таким упоением терзающему моё тело

Саша спал. Первый раз за все это время он уснул рядом со мной. Его грудь размеренно вздымалась, ресницы чуть подрагивали. Интересно, что ему снилось? Я вдруг подумала, что могу убить его прямо сейчас. Сонный он даже не успеет отреагировать. Задушить наверняка не смогу, любой мужик даже спросонья сильнее меня. Но вот если взять нож… Но все внутри меня этому сопротивлялось.