А он с той поры не кушает рыбы, но рыбак он отменный.

– Я впервые слышу эту историю про Курта, – сказал удивлённо Саня, – всегда его считал добрейшим человеком, а он оказывается, кровожадным был.

– Ты не прав Саня, – возразил Яков, – его осуждать нельзя. Мы не знаем, в какие рамки он был поставлен Советской властью, и казнил он именно тех, кому не место находиться на земле рядом с нормальными людьми. Все казнённые были настоящие головорезы, ярые почитатели Гитлера. Курт многим своим немцам помог раньше срока покинуть лагерь, спас двух девочек от волков в шестидесятые годы. За что ему были вручены награды от нашего правительства и Германии. Лично Вальтер Ульбрихт, тогда первый секретарь ЦК Германии прислал ему награду. Ты знаешь, что дом, в котором живём мы с Лизой, принадлежал раньше начальнику лагеря, затем фельдшеру медпункта, а уж потом мне. А Шрам живёт в доме, где жила семья девочек, которых он отбил от волков. Курт истинный коммунист и гордится этим. Своему партийному билету молится и хранит его не в сундуке, а на видном месте, где у него есть уголок наград.

– У него, что их так много? – спросил Саня.

– Целый иконостас висит на стене, – ответила Лиза, – чего там только нет. Орден за дружбу между народов. За труд у него много орденов. Считай, сорок лет не слазил с трактора, трелевал лес.

– Да вот тебе и дядя Курт, – встал Саня из-за стола, поблагодарив хозяйку. – Я бывал в их доме, но наград никаких не видел.

– Ты рыбачить сегодня будешь или с Яковом в лес поедешь? – спросила Лиза.

– Если я ему нужен, то поеду с ним, – ответил Саня.

– Отдыхай Саня, я один управлюсь, к обеду вернусь. Да и вдвоём на Агапе, не совсем удобно будет, нам двоим. В гараже возьмёшь снасти и котелок походный с треногой, – если надумаешь отваривать рыбу у реки.

– Остаёшься один, – посмотрела на Саню Лиза, – я сейчас тоже в посёлок пойду, вернусь нескоро. Надо за свет заплатить и в магазин зайти отовариться.

– Пешком пойдёшь? – спросил Саня.

– Ну, конечно. Машина стоит. Хоть бы Семён приехал поскорее, да отладил её.

– Так, давай его вызвоним? – предложил Саня, – и он приедет.

– Пускай лечится, как разделается с больницей, так ему и позвоним, – раздался в сенях голос Якова.

Саня остался один в доме. Яков позвал собак и, сунув одну ногу в стремя, как заправский джигит великолепно вскочил в седло Агапа и поехал в лес. Лиза следом за ним с рюкзаком покинула дом.

Саня нарезал мелкими квадратиками жареного мяса, которое осталось, от завтрака. Затем взял лопату и охапку сухих берёзовых дров. Первым делом он разжёг костёр, затем очистил лопатой от шуги полынью, сделанную Яковом. После этого он насадил наживку на крючки двух донок, прикрепив концы к трём массивным обтёсанным от шкуры лесины, служившей переправой на другой берег реки. Когда вся подготовительная работа по рыбалке была окончена, он присел около костра, положив под зад полено. На воду он не смотрел. Свой взор устремил на бегающее пламя костра, которое моментально возродило воспоминания семилетней давности.

Была августовская тёплая ночь. Они несколько раз входили в холодную проточную воду Каролины вместе с Валерией, а потом, стуча зубами, обнимались. Он прижимал её влажное тело к своей груди и шептал ей на ухо согревающие слова. Хоть тогда и не было романтической луны, – вечной спутницы влюблённых, но был запах леса, жаркий костер, и не менее жаркие поцелуи. Даже нудные кровопийцы – комары не могли омрачить им любовную идиллию. В ту ночь было сказано много слов признания в любви. Затем пропахнувшие копотью костра они залезли на сеновал, который колол их обнажённые тела, но тогда эта лежанка была для них мягче любой перины. Она издавала сладковато – озоновый запах, который действовал возбуждающе на молодую чету. Им казалось, что они находятся в озон сфере, куда посторонним вход был запрещён. Они были пьяными от наслаждения. Два года кряду летом они приезжали с Лерой в Каролину, чтобы вдохнуть прошлым, а затем всё лопнуло одним махом, как воздушный шарик. Лера уволилась из конструкторского бюро и перешла на высокооплачиваемую работу в туристическое агентство. Вот с этого времени и пошли все их семейные скандалы и недопонимания. Лера полезла ввысь. Её из менеджеров перевели заместителем генерального директора фирмы. Сане показалось это подозрительным, так как жена шефа Татьяна, стояла на служебной лестнице ниже Валерии. Она была директором небольшой четырёхэтажной гостиницы, принадлежавшая тоже Городецкому и напрямую была подчинена Валерии. Ревность ухватила его крепче за горло, когда на фуршете Городецкий прилюдно гладил грудь его жены. Тогда Саня подошёл к пьяному Городецкому и рванул у него из-под ворота сорочки галстук бабочку и положил ему на голову. Было впечатление, что у генерального директора выросли небольшие рожки. Саня развеселил всю публику, а жена Городецкого подошла к Александру Максимовичу, и публично похлопав в ладоши, сказала: «Браво!».