С тех пор много воды утекло, про егеря давно забыли. Но стоял ветхий домик, в котором жила его младшая дочка. Он то и напоминал местным старожилам о человеке, который спасал людей врачеванием. И одновременно убивал тех, кто лез в его лесную вотчину.

Александр никогда раньше не замечал такой красоты.

Может и-за того, что редко смотрел в окно. А с земли эту красоту, которую создала природа, было не совсем заметно. И сейчас сидя на кухне своей однокомнатной квартиры с девятого этажа он чесал щетину на лице, которая несколько дней не видела бритвы, и любовался природой. Пирамидальные тополя после оттепели и раннего весеннего дождя, были ночью скованные морозом и переливались ледяным хрусталём. Отдельные ветки, захваченные лучами солнца, блестели, словно бриллиантовые россыпи. Некоторые ветки без отростков, были похожи на волшебные палочки фей из экранизированных сказок. И только чёрный ворон сидевший на макушке одного из тополей портил прекрасный пейзаж и навевал паршивое настроение, которое у, Александра и без этого вещуна было угнетённое. Он каркал на весь двор, и Александр отнёс это к знамению. Ворон каркал разлуку, – в этом не было никакого сомнения. Ещё как назло в голову лезли слова из старой песни, которые он часто слышал в детстве в своём дворе, в исполнение доморощенного барда Жоры Мягкого.

Александр знал, что за стеной в их единственной комнате его жена Валерия, с которой он прожил семь лет, сейчас собирает свои пожитки в чемоданы. Несколько бед кряду навалилось на него за короткий период. Это и увольнение с работы, и развод с женой, не говоря уже о мелких сопутствующих бедах. Поломка телевизора и протекающая крыша над головой, которую коммунальная служба второй год ремонтирует и никак до ума довести не может, придавала ему ещё больше злости. А вчерашний дождь, так наследил в квартире, что весь паркет вскрылся и пошёл волной.

– Я готова, – сказала Валерия, войдя на кухню, – остальную мелочь завтра заберу.

Он посмотрел не на неё, а на два стоявших у её ног больших чемодана,

Она зашла в кухню в кожаном пальто с меховым воротником. На голове у неё была одета цветастая шаль, которую Александр терпеть не мог, за её цыганскую раскраску.

Она будь – то поняла его и эксцентрично вздёрнула вверх руки.

– Хочешь сделать мне замечание, по поводу моей шали? – раздражённо спросила она и рывком сдёрнула её со своей головы. Взгромоздив чемодан на кухонный стол, она открыла его и достала оттуда берет красного цвета, вместо него заложив туда шаль. Она дважды хлопнула крышкой чемодана, но он не закрывался, шаль была объёмная и не вмещалась в чемодан. Бросив эту затею, она резким движением натянула, на голову берет, и повернулась к Александру.

– А сейчас, как я тебе?

– Лично мне никак, – безразлично ответил он, не смотря в её сторону.

– И давно ты таким вредным стал? – спросила она его.

– С тех пор, как ты отказалась носить мою фамилию, – уточнил Александр. – А если тебе необходим взгляд постороннего человека относительно берета, который ты напялила на свою голову, то могу сказать: – Берет хороший и если тебе сумку с проездными билетами на грудь повесить, то ты будешь походить на типичного кондуктора троллейбуса, но твоему боссу это понравится. Он такой же колхозник, как и ты.

Валерия со злости хлопнула крышкой чемодана, но берет, оставила на голове.

– Большего я от тебя ничего и не ждала, – сказала Валерия. – За все семь лет, что прожила с тобой, кроме плоских шуток и маленького оклада ничего от тебя не видела. Ты неудачник я в этом убедилась. Все люди, работающие на таких предприятиях, как ваше никаких вариантов чтобы обогатить свою жизнь материально и духовно не имеют. Одна сплошная рутина, от которой происходит только отупение и голод, – сплошной голод. Эти люди присосались к заводу, как телята за коровье вымя, что тягачом вряд ли оторвёшь. Если бы ты умел, что – то другое делать, давно бы своё дело завёл. Но у тебя ни ума, ни таланту нет для великих дел. Одним словом, ты скорпион, который кроме своей жены укусить никого не может. До других людей, твоё жало никакой опасности не несёт. Потому что ты самый настоящий соломенный тюфяк, на котором спят только бездомные кошки и дворовые псы.