Неужели и правда Никлас и отец предпочитали юных дев и парней? «Алая роза» славилась тем, что предоставляла клиенту всегда свежий и молодой товар. Люди из бедного сословия частенько продавали туда своих отпрысков, получая за них кругленькую сумму, на которую могли жить долгое время.

Знала всё это от своей горничной, которая очень любила сплетни и всегда снабжала меня новостями. В общем, сегодня был день открытий, и я поняла главную вещь, замуж я совсем не хочу, а уж тем более за маркиза Никласа. Теперь точно нужно искать пути отступления.

Вернувшись к себе, еще какое-то время нервно мерила шагами комнату, в надежде придумать план, но в итоге поняла, что не способна сейчас здраво мыслить от переживаний. Взяв отброшенную ранее книгу в руки, присела в удобное кресло, открыла нужную страницу и принялась читать…

Время давно перевалило за полночь, а я так увлеклась романом, что даже не заметила этого. От книги отвлек шум под окнами. Слышала, как к дому подъехала карета, какие-то люди что-то тихо обсуждали с нашим дворецким, а потом послышался и голос отца.

Не смогла сдержать порыв проснувшегося любопытства. Вскочив с кресла, подбежала к окну и распахнула его, чтобы можно было услышать разговор. Резкий порыв ветра ударил в лицо, обдавая сыростью прошедшего дождя и заставляя поежиться от холода. Но я не собиралась сдаваться, сорвав с кровати плед, укуталась в него и высунулась в окно, желая знать, что же происходит возле наших дверей.

– Она в спальне, господа, мне пришлось её одурманить и забрать всю энергию, иначе не желала угомониться. Прошу вас, проходите, – сказал отец, приглашая в дом незнакомцев.

Люди, одетые в черные рясы, с черными капюшонами, скрывающими лица, зашли в дом. Они очень походили на прислужников церкви, не хватало только белых воротничков и красных шапочек, которые носили на затылке служители. Я нетерпеливо ожидала продолжения, нервно кутаясь в плед и чувствуя себя преступницей, ведь имела наглость подсматривать и подслушивать за папенькой.

Через некоторое время прислужники вышли из дома, ведя под руки маму, в таком состоянии, словно она была изрядно пьяна. На ней по-прежнему был домашний халат, на ногах тапочки, волосы распущены и всклокочены, словно она специально их начесывала. Отец тоже появился на крыльце, провожая процессию.

– Мы известим вас завтра о состоянии здоровья графини Оливии, -- сказал один из прислужников, поклонившись отцу.

– Благодарю. Надеюсь, это всё останется, между нами? – проговорил папенька с нажимом в голосе, давая понять, что сплетен он не потерпит.

– Не беспокойтесь граф дер Торвальд, всё что попадает за стены нашего дома, навечно остается там, – ответил неизвестный мужчина, вновь слегка поклонившись.

Посадив маму в карету, забрались туда сами и приказали кучеру трогать. Карета покатилась вниз по улице, увозя маменьку в неизвестном направлении. Отец, проводив взглядом, спокойно вернулся в дом, закрывая дверь.

**

Я пребывала в полном смятении и шоке, совершенно сбитая с толку поведением отца. Пугало его спокойствие и безразличие ко всей этой ситуации. Но что настораживало больше всего, так это слова отца: «мне пришлось её одурманить и забрать всю энергию». Я еще могла понять, зачем он одурманил маму, чтобы успокоить, но вот с энергией уже перебор.

Забрать всю энергию у женщины, означало лишить её жизненных сил, а отсюда вытекали и другие моменты, например, красота, аппетит, здоровье… Он забрал все жизненные ресурсы своей жены, обрекая её на мучительную смерть, медленную и очень тяжелую.

Не сдержав порыв выяснить всё немедленно, я накинула на себя халат и бросилась к двери. Спустившись по лестнице, прямиком направилась к кабинету отца. Позабыв даже постучаться, влетела в комнату, с порога задавая волнующий вопрос: