Я, честное слово, растерялась от такого предложения. Агния не дала мне опомниться, звонко чмокнула в щеку и, подхватив художника под руку, удалилась с ним через черный ход.

 Буквально через минуту появился зять и, растерянно оглядевшись по сторонам спросил:

- А где Агни?

Я к этому совершенно не была готова, поэтому выдала ту версию, которую озвучила сестра. Он лишь хмуро кивнул и сказал:

- Ну, что ж, пошли!

 Как-то обреченно повесил голову и направился в сторону входной двери. Мне не оставалось ничего иного, как пойти следом.

***

Когда Агния с Грицианом приезжали к нам погостить, они всегда выглядели идеальной семьей. Он большой и сильный, трепетно относящийся к своей тоненькой, практически воздушной жене. Она всегда изображала любящую супругу и мать.

- Грициан, дорогой, попробуй матушкину выпечку. Она печет изумительно!

- Детки, мои сладкие, вы устали! Пойдемте, я прочитаю вам сказку и поцелую на ночь! – вся ее речь у нас дома состояла примерно из таких оборотов.

Матушка смотрела на них с умилением и нашептывала мне, что хорошо бы заполучить такого богатого и любящего мужа. И говорила, что со старшей сестры нужно брать пример.

Да и на своих родителях я видела, как можно пронести чувства через года. Матушка умело обращалась с седьмым графом Вернером, совершенно не боясь его суровости. При желании он исполнял любое ее желание, любую прихоть, желая порадовать любимую женщину. Другой вопрос, что она отлично видела реальное положение вещей и никогда не просила у него чего-то лишнего или невозможного. А еще они постоянно трогали друг друга…

Отец, если входил в комнату, где была его жена, всегда целовал ее. Нет, это не были страстные поцелуи в губы. Он просто чмокал ее в щеку, приобняв за талию. Она прижималась к нему на секунду, а затем спешила по своим делам. Если мы выходили на прогулку, родители всегда шли под руку.

И для меня словно ушат воды на голову были отношения Агни и ее мужа в домашней обстановке. Они не то что не прикасались друг к другу, за ужином просто не разговаривали, молча поглощая еду. И я подозреваю, что совместные ужины устраивались исключительно для меня. Причем у зятя я видела проявления нежности к жене. Он тоже пытался дотронуться до нее, но сестра с недовольной миной скидывала его руку со словами:

- Гри, жарко же! – или, - ты помнешь мне прическу!

За неделю, что я прожила у них, Анри появлялся на горизонте по крайней мере раза три. Два раза мы просто вместе гуляли. А третий раз Агния снова исчезла под явно надуманным предлогом. Благо мы были недалеко от дома, и я просто пошла туда сама, без Грициана. Мне бы очень не хотелось его снова обманывать. Он же вернулся домой достаточно поздно, когда сестрица уже тоже была дома.

Вечером я попыталась вызвать сестру на откровенность.

- Ты спрашиваешь, почему я встречаюсь с бедным художником? – она вздернула тонкую бровь. – Неужели ты еще не поняла, глядя на моего мужа? Он же просто ничтожество. С ним даже поговорить не о чем. Я не знаю, прочитал ли он хоть одну книгу кроме школьной программы. На опере он хочет спать, на выставке картин откровенно зевает. А Анри просто отдушина в моем мире. Не думай, межу нами ничего нет. Мы просто друзья.

На друзей ответить мне было нечем. Я, может, и наивная дурочка, но горячие поцелуи, которыми художник впивался в руку сестры, говорили немного об ином. Пользоваться деньгами мужа сестра не брезговала. И как я поняла,  немного одаривала и своего «друга».

А еще я поняла, зачем меня пригласили в этот дом под предлогом выхода в свет. Зять не был дураком и отлично видел, как отдаляется от него жена. В моем лице он хотел получить союзника, который поможет вернуть ее в дом и к нему. А Агния использовала меня в качестве прикрытия. И если в первые дни, когда она сидела букой за ужином, я думала, что меня ревнуют, то потом поняла, что она просто не скрывает своего недовольства от его общества.