– Я тебе не мешаю? – спросила она.
– Нисколько. – Я протиснулась мимо нее к своей кровати. Я до сих пор не простила сестре ее недавней отлучки.
Скарлет даже не посмотрела в мою сторону и продолжала делать плие. Была в своем репертуаре, одним словом.
Я залезла под свою кровать, вытащила оттуда сумку, достала из нее лист бумаги и карандаш. Слава богу, теперь можно было писать письма, не опасаясь, что их перехватят и прочитают учителя.
Дорогая тетушка Феба!
Надеюсь, что это мое письмо застанет вас в добром здравии. Я по вам соскучилась. Спасибо, что пригласили нас провести у вас Рождество. Если вы не можете найти нож для разделки индейки, так это потому, что Скарлет брала его, чтобы вырезать из ветки деревянный меч.
Дела в школе, кажется, налаживаются. Миссис Найт говорит, что теперь мы здесь в полной безопасности, и мне хочется ей верить. Правда, кое-что происходит, и это меня настораживает… Впрочем, может быть, я все это выдумываю и преувеличиваю. Скарлет я об этом не говорю, не хочу ее тревожить или рассердить.
Кстати о Скарлет. Она…
– Обо мне пишешь? – неожиданно произнес голос моей сестры, а затем над листом бумаги, на котором я писала, появилось и ее лицо. Я подскочила так стремительно, что едва не смяла этот лист в комок.
– Скарлет! Отойди! Это личное!
– Личное? – нахмурилась она. – С каких это пор у тебя завелись от меня тайны? И потом, какие могут быть тайны, если ты всего лишь пишешь тетушке Фебе?
Я разгладила смятый листок о свою ночнушку и положила его тыльной стороной вверх, чтобы Скарлет не могла его прочитать.
– Откуда ты знаешь, что я пишу ей?
– А кому еще ты можешь писать? Ариадне ты только вчера письмо отправила. Отцу? Чтобы наладить с ним отношения? Вряд ли. Значит, ты пишешь тетушке Фебе. Больше некому.
– Послушай, Скарлет, когда ты исчезаешь куда-то на целый час, я же не пытаюсь шпионить за тобой, верно? Почему же ты в мое письмо заглядываешь? Это нечестно!
– Хм, – фыркнула сестра, плюхаясь на свою кровать и расшнуровывая пуанты. Делала она это так поспешно и энергично, что казалось, вот-вот разорвет ленточки. – Я вот что думаю. Конечно, мы должны делиться друг с другом. Иногда. Но может быть, не все время.
Она сняла пуанты и положила их на стул.
А я сидела и смотрела на нее, отлично понимая, что она имеет в виду. То есть когда это нужно ей, мы должны всем делиться. И не должны делиться опять-таки тогда, когда ее это не устраивает.
– Я спать ложусь, – сухо сказала я.
– Я тоже.
– Ну и прекрасно.
Повисла долгая пауза, во время которой мы обе лежали и смотрели в потолок. Я была сердита, Скарлет наверняка тоже, и уступать никто из нас не хотел.
– Айви? – послышался голос сестры.
– Что?
– У нас свет не выключен.
– А…
Я со вздохом поднялась в кровати, дотянулась до выключателя и погасила свет. Комната номер тринадцать погрузилась в темноту.
Небо за окном было непроглядно черным, затянутым плотными облаками, сквозь которые не было видно ни звезд, ни луны.
Я плюхнулась назад на кровать, но уснуть долго не могла – то из матраса какие-то комки под ребра впивались, то одеяло становилось кусачим. Сон – очень тонкая штука, и чем больше стараешься поскорее уснуть, тем дольше это у тебя не получается.
Я повернулась на бок, чтобы взглянуть на сестру, но в темноте могла разглядеть только бесформенный бугорок под одеялом. Я снова легла на спину и долго смотрела в потолок. Смотрела-смотрела, а потом как-то незаметно перескочила в сон. Тот самый, который за последний месяц снился мне уже несколько раз, причем каждый раз слегка менялся, и именно это почему-то раздражало меня сильнее всего.