– И правда, некому говорить. Все, кто с ними сталкивались на поле боя давно в земле.

Наверху холма раздался долгий, пронзительный сигнал. А затем громкий глухой грохот множества барабанов стал отбивать мерный ритм. Под эти звуки катафрактарии медленно двинулись вперед. Земля затряслась под ударами тысяч подкованных копыт.

Терье раздумывал. как в такой ситуации поступил бы его отец. С одной стороны, у него в седельной сумке лежал именной приказ Его величества – “В бой не вступать до специального повеления”.

Барабаны стучали и стучали, увеличивая ритм.

С другой стороны, никаким драгунам не устоять против полутора тысяч тяжело вооруженных наездников. Будь даже перед катафрактариями не четыре знамени, два из которых уже порядочно потрепали в предыдущей схватке, а вдвое больше, он все равно поставил бы на парсов.

Так что же ему делать?

– Слышишь?

Старик вдруг стал мелодично насвистывать, и где-то совсем рядом невидимая птица отвечала ему издавая переливчатые трели, как будто в такт не стихающему грохоту барабанов.

Птичка заливалась веселой трелью, не обращая внимания на шум и грохот, исходящий от скопления сотен и тысяч людей. У нее своя жизнь. Свои дела и проблемы.

Своя любовь.

“А вдруг действительно через несколько минут все кончится? И я не узнаю больше ничего в этой жизни, ни любви, ни радости, ничего из того, что могло бы быть, должно быть со мной?”

Терье почувствовал, как капля холодного пота потекла по спине и передернул плечами. Броня отозвалась скрипом и скрежетом, а он как-то совсем по-новому ощутил ее тяжесть. И понял, что сейчас сотни взглядов устремлены в его сторону. Люди уже поняли, что их ожидает и каждый, почти каждый из них с напряжением и надеждой мысленно желал, чтобы команда “вперед” прозвучала как можно позже.

Земля под ногами дрожала, шесть тысяч лошадиных копыт ударяли все быстрее и быстрее.

Драгуны также тронулись с места. Но даже на таком расстоянии, Терье уловил в рядах королевских всадников какую-то обреченность. Они не верили в победу так же, как не верил в нее Терье.

Волна катафрактариев теперь уже неслась как горная лавина, сметая на своем пути случайно попавшихся под копыта своих и чужих пехотинцев, не обращая внимания на языки пламени, то здесь, то там поднимающиеся из травы.

И эта волна с ходу разметала драгунов, почти не заметив сопротивления. Тела людей и лошадей остались лежать на земле, а ряды прославленных лидийских всадников заполнив немногочисленные бреши в своих рядах погнали перед собой обезумевших от ужаса королевских кавалеристов.

Еще несколько секунд и вся эта толпа, стадо подгоняемая катафрактариями как пастухами-загонщиками натолкнулась на клин испытанных рыцарей, уже набравших ход и превратившихся в единый стальной кулак.

– Боже всемогущий, помоги слугам твоим во веки веков, на Земле, в небесах…

Януш у него за спиной быстро-быстро повторял слова молитвы.

Старик Горн взмахнул кончаром, словно проверяя, осталось ли в его руках достаточно силы и видимо остался удовлетворен, так как кивнул то ли самому себе, то ли сыну ярла.

И Терье воспринял это как сигнал. Вытянул руку со шпагой и прокричал на сколько хватало сил.

– Готовсь. Люди мои, за короля и отчизну!

В голосе прозвучали какие-то совсем мальчишеские нотки. Но никто не обратил на это внимания.

Линия северных гусар медленно двинулась с места и солнечные лучи заиграли на шлемах и броне, на наконечниках длинных копий и палаше в руках их вождя.

Клин королевских панцирников пробил атакующую массу и разлетевшиеся по сторонам драгуны, не имея больше никаких препятствий понеслись в разные стороны как стая воронья испуганная выстрелом из пушки.