– А вот и я, – моих плеч коснулись с двух сторон прохладные мамины руки. У неё всегда на ногтях безупречный маникюр. Несмотря на возраст, ей не дашь больше сорока. – Ты всё-таки пришла.

– Привет, – отзываюсь я, наблюдая, как папа поднимает взгляд, а партнер оборачивается.

Ох, только не это, только не это! Ну не может быть!

– Наконец, – отец встает, уступая место маме.

Я же смотрю в зелёные глаза и не могу ничего сказать или сделать. Откровенно говоря, мне нечем дышать.

– Знакомьтесь. Моя Алиса. Артем Берцев.

Артем кивает, и в его глазах, мгновение назад недовольных и мрачных, всплывает насмешливое любопытство. А я вижу в мыслях утренний бугор под простынёй. В мужских глазах – вежливая усмешка того, с кем я делила сегодня постель. В каких именно смыслах делила – мне не известно! Зато у него мягкая кровать и хороший дом. Ведь мог на его месте оказаться бомж, проснись я утром с ним где-нибудь в канаве или на улице. От этих мыслей меня ощутимо передёрнуло. Сомневаюсь, что я заглянула бы бомжу под покрывало или пленку. Ну, может и заглянула бы? А вдруг бомжи становятся такими от того, что у них маленькое достоинство? Кажется, для мужчин честь и достоинство на первом месте. Так говорит папа.

– Ваша дочь?

Отец подталкивает застывшую меня к диванчику, на котором сидит Артем. Чувствую, как краска заливает всё моё лицо. Чёрт, чёрт, чёрт – он же видел меня голой. Я его правда тоже видела, так что один-один – не считается. Но что было между нами? Было? Если люди спят всю ночь голыми в постели, это означает, что между ними что-то было? В поездах тоже спят и в автобусах, значит, не было. А если случился секс, то было или не было?

– Я слышала, у них отличные блины с чёрной икрой. Лучшие в городе. Артем, вы их не пробовали? – мама расстилает на коленях салфетку.

Она одета в элегантное зеленое платье от Живанши. Я же в льняной блузке и юбке. Мне достался от неё красивый цвет волос, только её убран в сложную прическу – изящную и одновременно простую. А мой растрепанный и путанный от ходьбы. На лице у мамы почти незаметный роскошный мейкап, а на моем – круги под глазами от нетрезвой ночи.

Ещё воспоминание:

Я танцую в центре танцпола. Вокруг меня расступившийся круг наблюдателей. Я умею хорошо двигаться. Музыка пропитывает всё моё существо, звенит в душе. В следующее мгновение возникает Артем. Я, очарованная им, замираю. И тут же чувствую себя в его руках. В плотном кольце. Он страстно прижимает меня к себе. Я обвиваю руками его шею. Он высокий, приходится встать на цыпочки. Его губы накрывают мой рот. Я растворяюсь в нём, отдаюсь сладости нашего поцелуя. Отдаюсь власти чужака.

– Пробовал, очень вкусные, – Артем смотрит прямо на мои губы, и я краснею. – С удовольствием попробую ещё раз.

– Садись, – руки отца подталкивают меня к его дивану. – Мы как раз делаем заказ.

Судя по резвому движению отца, дела совсем плохи. Я знаю, транш должен пройти на днях, но в подробности дел не вникаю, слышала домашние обрывки разговоров.

– Алиса. Только что получила диплом педагога. Хотя по виду и не скажешь, верно, Артем? С таким же успехом можно ходить голой по улицам, – мама как всегда в своём репертуаре. Я типа сапожник без сапог. К счастью, купить за деньги можно всё.

– Мам, не стоит. А то и в самом деле скоро буду ходить голой по улицам, – отвечаю я, продолжая тупить и не садиться туда, куда давно пора усесться. Чего теперь ломаться, когда уже голой поспала, на письку посмотрела и даже кое-что вспоминаю. И от этих воспоминаний кожа горит огнём, во рту пересохло, и дышать нечем.

Артем учтиво улыбнулся и даже бровью не повёл. Протянул руку, и мне ничего не остаётся делать, как пожать её. Она теплая, гладкая. Обычное рукопожатие. Ну не может он упасть на спинку дивана и заржать, почесать там яйца и сказать: «А ты помнишь, как мы здорово с тобой вчера? А? Трахнулись? Чпокнулись? Какие есть варианты у этого действия?»