– Например, Лиетта Аскартийская не обладает и толикой дара, но подданные любят ее, – Кобеан возобновил разговор на любопытную, но неприятную тему.

– Что произойдет, когда они с Тиретисом заключат брак? Не будет же Аскартий объединяться с Террийском.

– Союз стран, укрепленный брачным договором. У Левриха Аскартийского есть бастард. Поговаривают, он желает его узаконить и передать ему трон.

– То есть от законной наследницы наглым образом избавляются?

– Король никогда не любил королеву. Его сердце принадлежит фаворитке.

– Неприятно получается с этими женами, фаворитками. На Западе нет даже понятия фавориток. Королям, конечно, не чужды любовницы, но они не официальны, и романы с ними всегда тщательно скрывают. А у вас тут так…

Я вспомнила, как Тиретис проводил время с Асель. Их прилюдные поцелуи, объятия. И ведь ночи… А если вспомнить краткий диалог между Риасом и Ледышкой, когда блондин упоминал о Лиетте, то выходит, что принц неравнодушен и к невесте. Я скривилась.

– Как можно быть одновременно с двумя?

– Ориса, не стоит осуждать, – сказал Кобеан, осторожно цепляя вилкой кусочек мяса. – Не всем везет так, как, например, моим родителям или Тиретису с Лиеттой. Есть браки, где любовь не имеет значения. Тогда возможность выбрать фаворитку, или фаворита, спасает. В таких случаях, король и королева становятся кем-то вроде напарников, выгодно заключивших сделку. Разовая близость, усиленная магически, – и законный наследник обязательно будет, а дальше супруги – просто друзья, идущие бок о бок в политической сфере, и при этом у них остается шанс найти настоящую любовь. Будешь настаивать на том, что это плохо?

Я не смогла придумать достойный ответ. Доводы, приведенные принцем, имели под собой крепкую основу. Тем более для меня – той, что любит свободу и считает, что право выбора должно быть у каждого. Но все равно что-то глубоко внутри не принимало подобную культуру.

Вторую половину дня мы провели за прогулкой по сувенирным лавкам. Потом набрели на озеро с утками и кормили их булками. Довольные свиданием, мы возвращались в академию на закате. Приближаясь к корпусу, Кобеан завел очередную неприятную тему. Хоть я и не любила его по-настоящему, но он мне нравился, и официально являлся моим парнем. Наверное, я все же ревновала.

– Асель стала чаще маячить перед глазами и постоянно ищет повод заговорить со мной. Говорю тебе, чтобы ты не волновалась. Между мной и ею все забыто, и ничего не может быть. Она слишком подло повела себя по отношению ко мне, чем непростительно обидела.

Не желая обсуждать данный вопрос, я просто с улыбкой кивнула. Мы поднялись на наш этаж, и возле моей двери Кобеан обнял меня и впился в губы жарким поцелуем. Дверь соседей с протяжным скрипом открылась. Но могу поклясться: она никогда до этого момента не скрипела!

Мы с Кобеаном одновременно вздохнули и повернулись к Риасу. Он, стоя в дверях и спрятав руки в карманы, склонил голову к плечу и назидательно смотрел на нас. Будто воспитатель застукал детишек за непотребством.

– Риас, если ты завтра…

– Не волнуйся, Кобеан, – перебил он. – Я даже целоваться к ней не полезу. Честно! – И руки выставил перед собой для убедительности.

Неисправимый! Переглянувшись хмуро, мы с Кобеаном молча разошлись. Я чувствовала строгий взгляд голубоглазого до последнего мгновения, пока моя дверь с тихим щелчком не закрылась.

Разбудили меня невыносимо рано. С лилово-серым рассветом, ослепляющим сквозь ресницы и вынуждающим щуриться. Линди тихонько трясла меня за плечо.

– М-м? – протянула я, не способная ни на что более вразумительное.