Вечерние разговоры быстро сближают души, жаждущие романтической любви. Леня с Жанной, оставаясь одни, сидели на подоконнике в длинном полумраке коридора чужой школы, смотрели в окно, выходящее на замирающую по ночам черную гладь Мойки, и под присмотром строгой луны не заметили, как сблизились до душевного слияния, переходящего вначале в робкие, а потом и пылкие объятия. В Москву Леня и Жанна возвращались парой. Теперь они дружили с Викой, то есть были ОНИ – Леня и Жанна – и их подруга Вика, которая вначале не поняла, как так случилось, что робкая Жанка отбила у нее парня, буквально оттяпав себе их общего Леньку. Потом смирилась, затаив обиду и сделав вид, что все нормально, что рада за них. Они по-прежнему ходили втроем, Вика вроде бы и не мешала их страсти. Оба влюбленных глупо хихикали, краснели, старались при первой же возможности уединиться, чтобы обняться и подержать друг друга за руки, тренируясь в первых чувственных поцелуях. Вика же буквально следовала за ними по пятам, придумывала разные поводы для совместных активностей, не выпуская их из вида ни на минуту, а Леня и Жанна стеснялись ей намекнуть на желание побыть вдвоем: подруга же, вдруг обидится.
Десятый класс пролетел незаметно. Вот и экзамены, выпускной, поступление в институт. Осенью Леня призвался в армию.
Его провожали две девушки – невеста и подруга. А встретила из армии, через два долгих года, одна.
И это была не его Жанна, а Вика, которая и стала его женой, взяв на себя функции утешительницы израненного сердца вернувшегося друга.
Почему же не дождалась Жанна? Более того, куда она внезапно исчезла из города? Он узнал об этом от Вики. Именно она стала тем человеком, который вначале его огорошил новостью об исчезновении невесты, а потом помог залечить раны, да так качественно, что он не представлял себе жизни без ее дружеского плеча рядом.
– Леня, мне трудно тебе это говорить, но Жанна уехала из города, к родственникам в Кисловодск, и больше не вернется. Просила тебе передать, что не нужно ее искать, писать и звонить, она не хочет с тобой общаться, вы разные люди. Мне трудно тебе это говорить, я сожалею, что именно мне выпала честь сообщить тебе об этих обстоятельствах. Мне всегда она не нравилась, и как она потребительски к тебе относилась, но чтобы вот так бросить, предать именно тогда, когда ты мчался к ней, неся истосковавшееся сердце, и все шло к свадьбе! Вообще не понимаю такого! Вот тебе и тихоня! – в сердцах выговаривала ему Вика.
– Не понимаю, что случилось? Почему она так? Почему не дождалась, сама не сказала, не написала ничего, а вот взяла и уехала. Бросила, как ненужную игрушку. Что это, Вика? Может быть, с ней что-то случилось? А ты не в курсе? – бормотал ошеломленный Леня. – Поеду ее искать, нужно объясниться, что-то тут не так, может быть, ее нужно спасать.
– Какой же ты, Ленечка, наивный. – Вика усадила его на кухне, налила стакан прозрачного, как слеза, самогона, поставила закуску и, слово за слово, рассказала, как и чем тут занималась в его отсутствие его неземная Жанночка.
– Вик, ты коней не гони, придержи язык-то. Откуда у тебя все эти сплетни? Я же полгода назад в отпуск приезжал, и писала она мне, все хорошо у нас было. – Леня залпом махнул пару стаканов подряд, почти не закусывая. – Ладно, пойду я. Утром станет ясно, что делать, с ребятами поговорю и к родителям ее зайду все-таки, выясню, как и что.
– Погоди уходить. Я же тоже скучала. Давай посидим поболтаем, расскажи, как и что у тебя, что-нибудь про службу, вон ты какой вымахал, уже и не просто Бурый медвежонок, а настоящий медведь. Тебе идет! – Вика метала на стол закуску, подливала одну за другой, щебетала что-то про их жизнь, свою любовь, про предательство уехавшей подруги.