Поддавшись панике, я рванулась к двери, надеясь выбить замок: других путей отступления придумать не смогла. Но эфемерид с легкостью просчитал и это мое устремление. Мужчина мощным прыжком враз оказался на моем пути и даже чуть застыл, смакуя этот момент. Я по инерции врезалась в него: рука эфемерида мгновенно оказалась на моей шее, и он шагнул вперед, прижимая меня спиной к стене. Я вцепилась в сжимавшие горло пальцы, стараясь отодрать их и впустить глоток воздуха. Немного полюбовавшись моей беспомощностью, эфемерид нарочито медленно прижал меня к стене своим телом и отпустил руку. Я судорожно вдохнула воздух и закашлялась.

Эфемерид взял в руки мою голову и развернул вверх лицом. Сжав зубы, я с вызовом посмотрела в черные глаза мужчины. Он же оставался спокоен: по лицу эфемерида бродила весьма довольная улыбка. Улыбка удава, знающего, что жертва от него никуда не денется, поэтому можно с ней немного поиграть.

Ну все, конец котенку: подумала я. Будущее предстало передо мною в весьма мрачном свете: долгая семейная жизнь, полная таких вот садо-мазо игр.

Насладившись своей победой, эфемерид жестко зафиксировал рукой мой подбородок и страстно впился в губы, проникая в рот раздвоенным языком. Задрожав от страха, я отчаянно рванулась, но эфемерид лишь еще сильнее прижал к стене, почти выдавив из легких весь воздух. Другой рукой он рванул ткань на моей груди. Бифлекс выдержал, лишь растянувшись, но на пол, стуча каплями дождя, посыпались многочисленные стразы кроваво-алого цвета.

— Гемм! — дверь распахнулась, и на пороге возник другой эфемерид, немного старше.

В раскрытую дверь внутрь комнаты тут же проникли звуки бьющих о борт судна волн, резкие крики птиц и невнятные разговоры существ.

— Что?! — лишь немного отстранившись, спросил Гемм.

В одном негромком слове чувствовалась такая ярость, что у меня засосало под ложечкой: кажется, еще секунда и тело несчастного, осмелившегося побеспокоить эфемерида в его каюте, растечется по грязному полу неопределенной кровавой массой.

— Прости, что отвлекаю, — чуть виновато произнес ворвавшийся эфемерид. — Но ты должен это видеть.

Гемм зарычал, но, отпустив меня, развернулся к эфемериду. Я, ощутив свободу, тут же выкарабкалась из угла, куда он меня загнал, и скользнула в сторону стола в поисках временного укрытия.

— В твоих интересах, чтобы это было действительно важно, — с угрозой в голосе проговорил Гемм и широкими шагами направился к выходу.

Дверь оставалась распахнутой. Немного осмелев и решив, что я, собственно, все равно ничего не теряю, я скользнула наружу. По пути провела рукой по косяку и с удивлением не обнаружила ни намека на замок: значит, дверь закрывалась магически. Оказавшись на широкой палубе, торопливо осмотрелась. Гемм с помощником всматривались вдаль, стоя у правого борта. Несколько полуголых эфемеридов, видимо, матросы, украдкой бросая на меня любопытные взгляды, подчеркнуто безразлично занимались своими делами.

Перед дверью обнаружились мои туфли и крылья. Рассудив, что топать по разгоряченной на полуденных солнышках палубе босиком не очень приятно, я торопливо нацепила босоножки и накинула крылья, как плащ. Почувствовав себя более уверенно, я тоже пытливо всмотрелась в сторону, куда было направлено все внимание помрачневшего Гемма.

На горизонте виднелся корабль, на всех парусах движущийся в нашу сторону.

— Анахи, — немного удивленно констатировал Гемм. — Что им от нас нужно? Если только…

Он оглянулся в сторону каюты и, увидев, что пленница осмелилась выйти, обратился ко мне:

— Может, ты знаешь, что от нас вдруг потребовалось анахам?