Говоря это, гном ушел в шкаф с головой. Оказалось, что, имея немалый размер снаружи, изнутри это мебельное чудо и вовсе было бесконечно огромно. Настоящая гардеробная с ассортиментом гипермаркета одежды. Все размеры, фасоны и расцветки. Леонид проявил себя настоящим деспотом с наклонностями топ-модельера. Но вкусом рыжий обладал безупречным, и, посопротивлявшись для вида несколько минут, Венди отдалась в его руки, не знавшие пощады.

Спустя полчаса Ди была уже одета в прекрасный песочного цвета брючный костюм из тонкой бархатистой ткани и тончайшую блузку. Волосы были расчесаны, разобраны «волосинка к волосинке», даже как-то почищены. На ступнях удобно сидели мягкие мокасины. Она себе уже даже немножечко нравилась.

А к ее рельефному лицу гном начал даже привыкать.

Позавтракав в кафе на набережной, недалеко от фонтана, они направились в центр Гурзуфа. На свежеотремонтированном здании висела леденящая кровь вывеска:

«Лазарет».

И ниже: «Ялтинская городская больница номер один, поликлиника номер два».

Гном повел Венди именно туда, и ее богатое воображение тут же услужливо нарисовало ржавые кровати, крашеные деревянные полы, стальные шприцы, ночные горшки и эмалированные утки.

Несмотря на обманчивую внешность юной девушки, практически девочки, Ди прожила очень долгую жизнь и повидала немало этих самых «лазаретов». Возвращаться в тот век не хотелось. Но гном был неумолим.

Внутри ничего похожего на выдуманный Ди «лазарет» не нашлось. Коридоры еще пахли свежей краской, всюду сновали улыбчивые люди в красивых голубых костюмах. На уютных диванчиках сидели редкие больные.

Венанди с гномом поднялись на второй этаж, к двери с чарующей надписью:

«Терапевт. И. Я. Аманс».

Ди поперхнулась от смеха. Затейливый такой в Гурзуфской поликлинике терапевт. Гном недоуменно на нее покосился.

– Леонид, он исполняет обязанности терапевта или любовника?

Гном удивленно поднял бровь. Не получив ответа, он поднял вторую.

– Аманс – это латынь, дорогуша, в переводе – «любовник».

– А, ну да, он же инкуб. Настоящий волшебник, доктор наук, поймать его на приеме невозможно. Я лично попросил его сегодня быть, завтра он в «Артеке», но там будет не пробиться. А потом усвистит опять в Москву до конца месяца, и все. Фьюить. Так что тебе повезло несказанно.

Ди вдруг поплохело. Даже голова закружилась от нахлынувших недавних воспоминаний.

– Снова инкуб?! Ты думаешь, мне было их недостаточно?

– Серый же он. И он же почти твой коллега, неужели не слышала?

– Слышала пока только об одном «светлом» инкубе. Очень серьезно сомневаюсь в самом факте его существования. А нельзя меня просто чем-нибудь «помазать и пройдет»?

– Тебя не муха крылышком стукнула, Ди. Тебя лапой шарахнула суккубиха вне категории. Иди, не трусь, он с разбегу не бросается, без разбору не кусается.

Осторожно постучав и не услышав ответа, Венди приоткрыла дверь.

Кабинет был оглушающе пуст. Никаких обещанных волшебных докторов с их говорящими фамилиями не наблюдалось. Был только стол с симпатичной зеленой лампой и кактусом возле. Стул, неожиданно роскошный, весь резной, с ножками в виде кряжистых деревьев. И больше ничего. Никаких кушеток, стульев для осмотра пациента, непременных нынче везде компьютеров на столе. Не было даже стопок карт пациентов – по старинке. Обязательной в кабинете терапевта толстой медсестры со сварливым характером тоже не было.

Куда она вообще попала?

– Диана Яновна, если не ошибаюсь?

«Да что ж за мода у них тут такая на невидимок!» – только успела подумать, как в шаге от нее из Сумерек вышел высокий мужчина.

Да. Несомненно, инкуб, только у них и бывают такие вот внешние данные. Когда увидел лишь раз – и тут же пал к ногам без чувств и без сомнений. Внешность – как лопата у могильщика. Странные ассоциации.