– Сдадите? – Амелия почувствовала себя так, словно кровь вдруг перестала струиться по ее венам. В глазах у нее разом потемнело, и она схватила брата за руку. – Сдадите Брайербэнк? Чужим людям?

– Ну, не таким уж чужим. Мы бросили клич и теперь ждем предложений от нескольких уважаемых семей. Наш коттедж – настоящий лакомый кусок.

– Да, – вымолвила Амелия. – Да, я знаю. Это место настолько чудесно, что семейство д’Орси проводило там каждое лето на протяжении нескольких столетий. Столетий, Джек. Так с какой стати нам менять сложившиеся традиции?

– А разве мы еще не переросли игру в шары и нудные чаепития? Там скучно, как в могиле. Это же почти у границы с Ирландией.

– Скучно? Что ты хочешь этим сказать? Ты ездил туда каждое лето, ходил на реку и… – Внезапно Амелия все поняла, и по ее спине пробежал холодок. – О нет. Сколько ты проиграл? Сколько задолжал?

Джек не стал ничего отрицать.

– Четыре сотни фунтов.

– Четыре сотни! Кому?

– Морленду.

– Полночному гер… – Амелия осеклась. Слишком уж нелепым казалось ей это прозвище. Нет, она не станет признавать скандальную известность герцога. – Но ведь он еще даже не появился. Как ты умудрился проиграть ему четыре сотни, когда его здесь нет?

– Это случилось не сегодня, а несколько дней назад. Вот почему мне нужно уйти. Он прибудет с минуты на минуту, а я не могу показываться ему на глаза до тех пор, пока не выплачу долг.

Лишившись дара речи, Амелия в оцепенении смотрела на брата.

– И не смотри на меня так, я этого не вынесу. Я держал себя в руках, пока Фэради не поставил на кон свой жетон. Вот тогда-то Морленд и заинтересовался игрой, невероятно подняв ставки. Он спит и видит, как бы собрать все десять.

– Десять чего? Жетонов?

– Ну да. Жетоны – это все. – Джек картинно развел руками. – Вот только не убеждай меня, будто тебе ничего об этом не известно. Речь о самом популярном в Лондоне клубе для джентльменов.

Когда Амелия ничего не ответила, Джек попытался напомнить:

– Харклиф. Осирис. Один племенной жеребец и десять медных жетонов. Ты слышала об этом клубе. Я знаю, что слышала.

– Извини, но я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь. Кажется, ты пытаешься сказать, что поставил на кон родовое гнездо своих предков против какого-то медного жетона. И проиграл.

– Я и так уже проиграл несколько сотен и не мог выйти из игры. А мои карты, Амелия… лучше мне еще никогда не выпадало, клянусь.

– И все же ты проиграл.

Джек обреченно пожал плечами:

– Что сделано, то сделано. Если бы я мог добыть денег каким-то другим способом, я бы непременно это сделал. Мне очень жаль тебя разочаровывать, но ведь в Брайербэнк можно поехать следующим летом…

– Да, но… – Следующего лета придется ждать еще целый год, и одному Богу известно, в какую еще неприятность попадет тем временем Джек. – Должен быть какой-то другой выход. Попроси денег у Лорана.

– Ты знаешь, что он не даст.

Джек был прав. Их старший брат женился по расчету, фактически принеся себя в жертву. В тот момент их семья очень сильно нуждалась, и тут под руку подвернулась Уинифрид с весьма щедрым приданым и отцом-магнатом. Проблема состояла лишь в том, что мешки с этим самым приданым были туго завязаны, и ослабить веревку мог только тесть Лорана. Старик ни за что не позволил бы зятю выплатить долг брата в четыреста фунтов стерлингов.

– Мне нужно уехать до прибытия Морленда, – произнес Джек. – Ты же понимаешь.

Джек снял сумочку с безвольной руки сестры, и та даже не попыталась возразить, когда он вытряхнул на ладонь монеты. Да, Амелия понимала. Даже если от их жалкого состояния совсем ничего не останется, д’Орси все равно не поступятся своей гордостью.