– И готовы пожертвовать ради этого дружбой, гордостью и честью, – пробормотала Амелия.

Спенсер покачал головой. Бесполезно объяснять причины, заставлявшие его желать заполучить этого коня. Амелия все равно их не примет, даже если он попытается.

Экипаж покачивался из стороны в сторону, и их с Амелией локти соприкасались. Они сидели рядом, хотя Спенсер мог бы перейти на соседнее сиденье, раз уж оно освободилось. И правила приличий требовали поступить именно так. Но Спенсеру не хотелось шевелиться. Леди Амелия слегка прильнула к нему, устав и озябнув, и Спенсер в очередной раз почувствовал, что близость ее тела доставляет ему удовольствие.

Удовольствие росло. И вышедшее из-под контроля любопытство тоже. Спенсер никак не мог справиться с желанием говорить с леди Амелией, слушать ее ответы. Что-то для себя открывать, узнавать, понимать.

– Вы презираете значение, которое я придаю лошадям, – произнес Спенсер.

– Презираю, несмотря на все мое уважение к этим животным.

– А что же тогда наиболее важно для вас?

– Семья, – не раздумывая, ответила Амелия. – И мой дом.

– Дом на Брайанстон-сквер? – не смог скрыть удивления Спенсер. Судя по тому, какие указания Амелия дала вознице, она жила в одном из этих новых, похожих на короба домов, а не в родовом гнезде, наполненном историей.

– Нет, я не это имела в виду. Это дом Лорана, и построен он с учетом вкусов его жены. Я предпочитаю жилище наших предков в Глостершире. Замок Бьювел почти разрушен, но у нас остался небольшой коттедж, где мы проводим лето. Он называется Брайербэнк и располагается прямо на берегу реки Уай.

– Звучит заманчиво.

– Так и есть. Лучше места и не придумать. Мы с мамой часто ходили по утрам собирать лаванду и свежий… – Амелия фыркнула. – Все мои наисчастливейшие воспоминания связаны с Брайербэнком.

– Значит, скоро вы покинете город, чтобы провести там лето?

Амелия напряглась.

– В этом году нет. Братья хотят сдать его внаем. Видите ли, ваша светлость, моему брату Джеку необходимо выплатить долг.

– А… – протянул герцог. – Вот, стало быть, истинная причина вашего гнева на мой отказ простить ему долг. А вовсе не сделанное Лили предложение.

– Мой гнев разделился на несколько ответвлений. Но в целом вы правы. – Амелия вздернула подбородок и отвернулась к окну.

Спенсер вдруг понял, что не в силах корить Амелию за упрямство. Всю свою жизнь он открыто восхищался людьми, основной чертой характера которых была преданность. Но в данном случае Амелия направляла свою любовь не в то русло. Ее брат мог разорить всю семью.

– Я не понимаю, как…

– Ваша светлость, – перебила Спенсера леди Амелия, нетерпеливо отмахнувшись, – по моим подсчетам мы провели в обществе друг друга почти семь часов, но в последние несколько минут вы разговаривали со мной больше, чем за всю ночь. Вы всегда столь болтливы по утрам?

Болтлив? Спенсера награждали множеством нелестных эпитетов, но никто еще не обвинял его в излишней болтливости. Поразительно.

– Нет, – задумчиво ответил он. – Я не такой. А вы всегда столь враждебны?

Амелия громко вздохнула.

– Нет. Но как вы сами сказали, ночь сегодня выдалась странная. Еще до того, как вы приехали на бал.

Замечание Амелии вернуло Спенсера на темную террасу, и он машинально начал шарить по карманам в поисках ее носового платка. Ему ужасно не хотелось думать, что он его потерял. Ведь Амелия вложила в его создание всю свою любовь. Однако в отличие от других молодых леди, вяжущих кошельки и разрисовывающих подносы, а потом выставляющих свои сомнительные «произведения искусства» напоказ, Амелия вышивала платок для себя.