Девушка резко встала, и стол дернулся, чуть было не опрокинув кувшин и чашки.
– Извини… Я должна была понять… – тихо сказала она.
Ондатра молча пожирал ее взглядом. Что она должна была понять?
– Наверное, и правда… люди вам неприятны, – она кивнула. – Прощай.
– Итиар! – вновь позвал старик, протянув руку в ее сторону.
Отвернувшись от молодого охотника, девушка пошла на звук.
Ондатра смотрел на ее волосы, струящиеся до перехваченной поясом талии.
– Я не любить люди, – сказал он. – Люди – тьузое. Непонятно.
Он выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Все это правда, но все—таки…
– Но ты… Я говорить ты с охота.
Итиар слегка обернулась:
– Но я ведь человек.
– Ты, – Ондатра задумался, подбирая слова, – цветок.
Да, хрупкий, сладко пахнущий и яркий. Беззаботный в своем стремлении к гибели. Цветы заливов Нерсо падали в воду и тонули, а Ондатра ловил их и поднимал на поверхность, но они не желали возвращаться туда, откуда упали. Они желали смерти.
Итиар посмотрела в его сторону с таким лицом, которому он не мог дать названия, а старик схватил ее за руку и поспешно поволок прочь из норы. Ондатра проводил их взглядом, и девушка крикнула:
– Я вернусь, и мы еще поговорим!
Молодой охотник оскалился в ответ, поднес к губам чашку с напитком и сделал маленький глоток. Он будет ждать и смаковать это новое ощущение под названием «сладко».
Глава 4
Тьег скучал. Он отложил потертый томик стихов Треалора на залитую воском столешницу и вперился глазами в Асавина. Тот вольготно устроился на изорванном кресле некогда благородного темно—зеленого цвета, укрывшись от юноши книгой по истории Аделлюра. Неужели мальчик не понимает, что прекрасно отражается в кувшине с лимонной травой?
– Асавин…
– Ммм?
– Знаешь, что я прочитал?
– Я знаком с творчеством старины Треалора. Думаю, нечто неприличное.
– Асавин!
Тьег попытался вырвать из рук блондина талмуд по истории, но тот ловко уклонился.
– Полегче, парень…
– Вино, веселье, праздность юных дней – нет слаще мига в памяти моей, – продекламировал рубиец. – Моя молодость пропадает в четырех стенах, в этой кошмарной пылище!
Блондин посмотрел поверх книги:
– Тебе что, каждый день надо напоминать? Одного я тебя не пущу, а вместе со мной ходить – только наживать неприятности на Ваше Сероголовое Величество.
– Я не наследник престола, – насупился Тьег. – Хватит уже. Я Ациан, твой племянник.
«Какой пассаж судьбы, из племянника императора в племянники проходимца». Асавин лукаво улыбнулся, отложив книгу.
– Ну хорошо, Ациан, чего же ты хочешь?
– Хотя бы ненадолго выбраться отсюда. Прогуляться по апельсиновой аллее, заглянуть в несколько лавок…
– Мельком глянуть на Лазурное Поместье…– продолжил за него Асавин, и мальчик насупился. – Ты для меня, что эта книга, – мужчина постучал по истрепавшейся обложке. – Честно говоря, романчик из тебя так себе, банален до оскомины.
Вскинувшись, мальчишка забегал из угла в угол их маленькой сумрачной комнатушки.
– Пойми! – воскликнул он, всплеснув руками. – Я больше не могу сидеть сложа руки! Ты сказал мне подождать, и я ждал. Каждый день я ждал новостей! И что я узнаю? Что отец уплыл! Он уплыл! – Тьег резко махнул рукой, портьера качнулась, исторгнув облако пыли. – Как я теперь попаду домой?
Асавин вздохнул. Да, такого поворота он не предугадал. Эльбрено ловил слухи, пытаясь вычленить из них правду о происходящем в палаццо. Кто-то говорил, что во время праздника имперцы совершили какое-то преступление и были задержаны. Мол, они уже давно пытались насадить в Ильфесе свою религию и, наконец, были пойманы с поличным и предстали перед судом Протектората, но тот обошелся с ними слишком мягко. Другие рассказывали, что посол захворал и поэтому спешно покинул Ильфесу, но зато оставил младшего брата, Каменного Фиаха, и тот навел такого шороху, что пришлось перегородить бухту эскадрой адмирала Фуэго. Одно было понятно: произошел какой-то конфликт интересов, и Священная Империя, несмотря на слабость и годы дружбы, готова была вцепиться Ильфесе в глотку. Асавин чувствовал, что мальчишка играл в этом конфликте не последнюю роль. Отдать его в руки Протектората? А попадет ли он домой или осядет в казематах, как заложник Ильфесы? Отдать архиепископу? Та же история. Асавин надеялся найти способ связаться лично с имперцами, но время было безнадежно упущено.