– Сам управлюсь, – Ильич включил поворотник, в ожидании, когда загорится зеленый, повернулся к Але и нежно улыбнулся, – если что, Аля подсобит.

Я никогда не думал, что он может так улыбаться.

– Ну, подсобит, так подсобит…

– Мальчики, вы не против если я закурю? – спросила Аля, вытаскивая пачку «Мальборо».

Мальчики не возражали.

– Кто-нибудь будет? – спросила девушка, приоткрывая окно.

– Я не курю, а Ильич, который год бросает, – ехидно заметил я. – Даже в Израиль, за помощью, к специальному шаману летал… Вот сейчас и проверим! Ильич, ты как? – почти участливо спросил я. – Покуришь?

– Держусь, – мрачно ответил Адамович.

– Ну держись.

Альбина глубоко затянулась и откинулась на спинку сиденья. Ильич, все же взял сигарету и нерешительно покрутил перед глазами. Видно, что ему очень хочется курить, но он борется с собой, пытаясь силой воли погасить желание: поднес сигарету к носу, втянул ноздрями воздух, и… вернул ее Але.

– Мужчина! – похвалил я.

Красный свет сменился зеленым, Адамович опустил рычаг АКП вниз и «гелендваген», распугав окружающий транспорт оглушительным клокотанием выпускной системы, дерзко вклинился в поток; нас, конечно, пропустили; потому что нет более угрожающей машины, чем этот брутальный «кирпич» чёрного цвета.

Часы показывали девять минут десятого

Несколько минут спустя мы пересекли проспект Вернадского, проехали МГИМО, наш путь лежал на север, к Аминьевскому шоссе и дальше через Мневники и улицу Народного ополчения. Улица выводила на Ленинградское шоссе, по которому нам предстояло тащится долгих сто пятьдесят километров. Долгих, потому что по такой погоде, никак по-другому быть не могло.

Часы показывали девять двадцать.

Я снял с себя куртку, расстегнул кобуру на плече, бросил ее на сиденье, сунул ПСМ, в боковой карман куртки и снова надел ее.

За легким трепом не заметил, как мы нырнули в тоннель под Кутузовским проспектом и выскочили на Рублевское шоссе, и через какое-то время, позади, уже остается Серебряный бор. Покрышки с хрустом подминали под себя полотно дороги, а я удобно устроившись на сиденье, некоторое время смотрел в окно.

«Русское радио» передавало тошнотворную попсу, я не выдержал и скорчив, приличествующую просьбе гримасу, предложил:

– Может сменим радиостанцию?

– Давайте, – легко согласилась Аля и покрутила настройки. Высветилось слово Шансон, Успенская пела о том, как сядет в кабриолет, следующим шло радио «Джаз», одну за другой Аля забраковала еще несколько станций, пока не добралась до радио «Relax» – звучала трансовая композиция группы Gabin – La Maison.

– Оставьте, плиз-з-з, – попросил я. – Это очень крутые итальянцы. Недавно был у них на клубном концерте. Весь зал подняли танцевать.

– Хорошо.

– Играют лаунж музыку, в традициях Cafe Del Mar. Ибица, понимаешь – мечтательно вздохнул я, – это вам не Завидово зимой.

– На Ибице не была, – покачала головой Аля.

– Какие ваши годы, съездите, – пообещал я. – Хотя лично я, предпочитаю Кипр.

В очередную пробку мы встали у метро «Сокол»: здесь идет большое строительство – копают Алабяно-Балтийский тоннель.

Удобно устроившись на сиденье, я некоторое время смотрел в окно. Потом взял айфон и набрал номер своей приемной.

Трубку подняла Олеся

– Доброе утро! Департамент…

– Доброе! – перебил я. – Олеся, я в командировке, так что буду на мобильном. Но лучше меня не беспокоить. Окей?

– Хорошо, Денис Сергеевич!

– Да, и еще… забыл совсем, – я почесал телефоном лоб – Предупреди Евменова, что он остался за старшего…

И нажал на отбой.

Наконец, «гелик» свернул на Ленинградку, справа остался торговый центр «Метрополис», и мы на скорости 100 км/ч, выскакиваем на широкое Ленинградское шоссе.