– На кухне чисто.

– На втором этаже чисто.

– Сзади дома деревья. Движения нет.

– Слева от дома чисто.

– Спереди чисто. Справа тоже. Похоже, что мы в лесу. Со всех сторон деревья.

Долгое ожидание в наушниках сменилось короткими докладами, вздохами, смешками, признаками жизни. Дом и ближайшая прилегающая территория были чисты. Напряжение первых минут спало.

Большой Сэм спустился, еще раз обошел все комнаты и занял место у тихо вспыхнувших экранов, включенных Полом. Сам Пол теперь обходил дом, устанавливая датчики и камеры, простые и инфракрасные ночного видения, для тепловых объектов. Аппаратура была сильней примитивного человеческого глаза и реагировала на любое движение и изменение в зоне видимости. Весь дом – и внутри и снаружи – теперь просматривался и записывался в «черный ящик» группы.

Пятнадцать минут. Тридцать. Шестьдесят. Затаившиеся в доме люди ждали, ждали, ждали…

Три часа утра. Небо стало сереть.

– Вторая фаза. Всем приготовиться.

Дом пришел в движение, люди переместились. Сэм и прикрывающий его Эндрю заняли позицию возле задней двери, им выходить. Кэт – третья, она прикрывает из дома. Пол наверху, Рэчел на кухне, Крю в штабе в гостиной, возле приборов и экранов.

– Сэм готов…

– Эндрю готов…

Привычная всем перекличка шла своим ходом.

– Пошли, ребята…

Сэм и Эндрю выскочили за дверь, которая тут же захлопнулась за ними. Оба распластались на земле. Эндрю – с готовой к стрельбе винтовкой. По его сигналу Сэм, как уж, уполз в сторону деревьев, растворился в предутренней тишине.

– Вижу Сэма на экранах.

Аппаратура не подвела в мире, куда военно-авантюрная судьба забросила этих шестерых. Кто-то не выдержал:

– Сэм… Кто-нибудь живой есть?

Недолгое молчание, тихое потрескивание в наушнике.

– Есть… Живые здесь есть. Достаточно много.

Все перестали дышать.

– Белки, птицы…

– Чтоб ты… – кто-то чертыхнулся и послал Сэма.

Сэм хмыкнул, потом уполз налево. Эндрю двигался за ним, вокруг дома, готовый к немедленной стрельбе. Когда Эндрю оказался с другой стороны, Кэт выскользнула из двери, прикрывая вход снаружи. Сэм сделал круг, потом второй, расставляя скрытые камеры и сигнальные устройства.

Когда он вернулся, совсем рассвело. Они уже были в доме, когда в наушниках раздался негромкий вскрик.

– Здесь, наверху…

Это был Пол. Сэм бесшумно исчез на лестнице.

– Здесь стены исцарапаны… Надписями… Слова… Это дети… Оставили записи…

Вечером вся группа собралась в гостиной. Сидели на полу, на ящиках. День прошел в разведке окрестностей и в расшифровке записей. Разведка дала какой-никакой результат: дом располагался в самом что ни на есть обычном лесу в холмистой местности, в полукилометре от широкой, обрывистой, извилистой и бурной реки. Обычный лес, обычная живность, никаких следов присутствия человека, не считая самого дома и затаившихся в нем людей. И записей на стенах комнаты на втором этаже, расшифрованных и перенесенных в блокнот.

– Это дневник… Дневник Бетти…

Голос психиатра и снайпера Эндрю прервался. Он нервно глотнул из фляжки. Его винтовка была прислонена к стене. Все ждали.

– Записи очень обрывочны и, может быть, были сделаны в другом порядке.

«Сегодня четвертый день, как мы потерялись. Жасмин все время плачет и просит кушать, а Томас уже плакать перестал. Конфеты съели в первый день. Томас утащил у меня половину и еще несколько штук взял у Жасмин, за что Жасмин забрала мои. Мы нашли ежевику и пили воду из лужи. Она была грязная, мы набрали ее в корзинки и долго ждали, пока грязь осядет. Вчера мы нашли реку. Туда трудно спуститься, мы спустились с оленями. Томас напился воды, долго лежал на берегу и никак не мог подняться».