Про это Иоганн говорил, но я не стал прерывать собеседницу. Пускай расскажет побольше интересного, может быть, узнаем что-нибудь действительно важное.

А вот Морвин решила выпендриться:

– Господин Иоганн говорил, что все ваши чары одноразовые.

Реалта вздохнула и во взгляде её не было ни раздражения, ни злости. Лишь грусть.

– Всё верно, – кивнула она, – Магия книг до абсурда могущественна, но за это приходится платить высокую цену. Прочтёшь заклинание, чары сработают – и всё кончится. Беда в том, что такие, как мы, не можем творить новые заклинания, когда пожелаем, да что там, мы не властны даже над тем, что создаём! Ловя вдохновение, я теряю себя, моей рукой ведёт Сила! А ещё маг книг должен писать – и писать хорошо, ведь всякая ерунда не обернётся всесокрушающим волшебством. И да, предвосхищая вопросы, я читала работы батюшки, как и немногочисленные избранные. Любое заклинание мага слов для постороннего – это просто лист текста, не более того. Текста хорошо написанного – или убогой графомании.

– Нас Слово зачарует лишь когда прекрасно, – неожиданно сообщил Айш-нор, – а мусор можно бросить сразу прочь. Таков закон, он создан не напрасно, бездарности талант не превозмочь.

– Благодарю, о великий, – склонилась в поклоне Реалта, – именно так, да. Слово мага книг – оружие само по себе, и оно не имеет права обладать изъянами. Отец велик, потому что его талант захватывает дух. Ну а я же, – она грустно усмехнулась, – могу лишь выдавать посредственную писанину.

На миг с Релаты спала скорлупа, личина стервозной красотки, маска, которую та столь удачно нацепила на себя, что та уже стала второй кожей, мне даже показалось, что вот сейчас получится перекинуться парой слов с настоящей хозяйкой этого роскошного тела, но увы, машина затормозила и остановилась.

Секундная слабость испарилась, пропала, перед нами вновь сидела всё та же надменная топ-модель, командующая полицией.

Дверь открылась, и она изящно выбралась наружу, улыбнувшись Морвин, и томно поинтересовавшись:

– Ну что, готовы узреть величие?

Я закинул на спину рюкзак, проверил, хорошо ли держится дробовик, после поднял с пола копьё и первым шагнул на устланный гранитными плитами широченный двор, ведущий в самый настоящий дворец.

Здание это вычурностью, позолотой, лепниной, цветными витражами, шпилями, статуями и колоннами могло с лёгкостью посрамить обиталище Горма.

Да что там, богатейший дом правителя Ойлеана смотрелся на его фоне жалко, блекло и как-то… смешно, что ли? Да, пожалуй, именно так.

– Мамочки! – пискнула Морвин.

Девчонка восхищённо охала, глядя по сторонам и хлопая длинными ресницами.

– Пи! – восхищённый Чуча переместился на плечо.

Даже у хомяка оказалось чувство прекрасного!

– Согласен, малыш, – я потрепал его по голове и угостил семечками.

Ллинг за последние месяцы как-то раздался вширь, что неудивительно, и в длину, что несколько настораживало, и уже с трудом помещался во внутреннем кармане моего плаща. Иоганн говорил, что всё в порядке, мол, у этих существ рост тела и магических сил связан друг с другом, но я так и не понял, когда меховой семкопоедатель успел прокачать навыки. Мы ж, вроде, только и делали, что бегали ото всех. Впрочем, стал больше и стал, чего бухтеть-то?

Многочисленные охранники смотрели на нашу компанию, точно на странные экспонаты, прямиком из кунсткамеры, но дисциплинированно молчали, впрочем, держа автоматы наизготовку. Модель их оружия я узнал – видел в Куимре.

И… мне показалось, или у них там планки Пикатинни?

Выяснить это не успел: Реалта жестом позвала за собой, и мы двинулись внутрь дворца.