– А что это такое?

– Икспамять? Сильное магическое воздействие. Марк владеет этим приемом. Используется крайне редко и только по разрешению Верхнего.

– Для меня это слишком сложно.

Лиза тяжело вздыхает:

– Будем верить, что до этого не дойдет.

– А Верхний – кто он?

– Предводитель Мнемонов. Но он скрыт, даже подчиненные не знают, как он выглядит.

– У вас тоже есть такой? Вы же не Мнемоны?

– Нет. У нас Трио у власти. Но это дебри – не нужно оно тебе.

– А ты Марка давно знаешь? – я медленно подхожу к ней, стараясь ступать на боковушки стоп, где не сильно больно, и выглядываю на улицу. Имя Вольного застряет на языке, словно вкус перца чили: кусается и жжется до слез.

– Лично – пару раз виделись. Плюс в больнице. Тогда меня подпустили проверить все ли с тобой в порядке и только по очень большому блату.  Да и Марининых сил не хватило полечить вас. Как вы вообще выжили?! А так – знакома с его деяниями, но никогда не вмешивалась. Даже с тобой пришлось действовать осторожно. Но нужно было заблокировать его внушение: тогда был шанс, что ты не поддашься и успеешь… – девушка закусывает губу, не договорив. – Даже Ян не знает, что я вмешалась. Иначе он бы шкуру с меня содрал, – заговорщицки говорит Лиза, склонившись ближе.

– А чем это грозит? Почему Ян говорил о войне?

– Не забивай себе голову. Мужчины, а, тем более, маги – вечно все утрируют. Я им одну услугу – они мне другую.

Она отворачивается. Я слежу за ее взглядом.

И почему дворы высоток так похожи между собой? На секунду кажется, что я в моем родном доме, где в съемной квартире почивают два трупа. Брезгливо морщусь. Вернуться туда я вряд ли смогу. Да и где гарантия, что меня не упекут в тюрьму?

– Повезло, что Марк тоже пострадал в аварии. Видимо, это для пущей убедительности подстраивалось, или что-то изначально пошло не так, – говорит через время Лиза, поправляя заломленную штору. – Наши отделы не очень дружат между собой. Часто бывают стычки. Мнемоны очень сильные по внушениям и иллюзиям, потому мы стараемся не вмешиваться – это слишком опасно. Стоит разозлить их, и они просто истребят наших лекарей и заклинателей. Боевыми ударами владеют почти все маги, только с разницей в мощности и количестве.

– Но почему нельзя работать вместе? Зачем было делиться на два лагеря?

– Так повелось, – Лиза пожимает плечами. – Мы, как разные берега одной реки. По мне так вместе было бы легче, но… Они вечно что-то прячут, что-то меняют, вырезают: все им мало. Власть, влияние, богатство. Вместо помощи людям – они тратят свой дар впустую. Наши против этого. Вот нам и приходится убирать последствия после их похождений. Хорошо хоть это не запрещается. Но вмешиваться категорически нельзя: под страхом смерти. Разрешен только взаимный обмен.

– Нам? Это кому? – уточняю я.

– Магам. Мы – обычные люди, но у нас есть особенности. Называют нас по-разному: чародеи, колдуны, экстрасенсы, даже бабки встречаются. Ха! Кто-то может передвигать предметы, кто-то читать сокрытое, кто-то накладывает защитные, исцеляющие заклинания. Есть такие, как Ян – он умеет много чего…

– Марина тоже лечит, – вспоминаю вдруг.

– Да, она когда-то с нами была, потом переметнулась на их сторону, подозреваю, что из-за Марка. Он всегда ей нравился.

Меня перекашивает. Злость бежит по венам и я понимаю, что ревную. Не могу остановить запущенный процесс. Ревную! Невозможно…

Лиза не замечает, как я сжимаю кулаки и стискиваю челюсть. Продолжает рассказывать:

– Сейчас все так перемешалось, что я с трудом верю, что мир удержится. Даже не вмешайся мы сейчас в твою судьбу и работу Марка все равно перемирие, как перетянутая струна. Ян – прав, но я стараюсь не думать об этом и намерено отрицаю. Лучше верить в хороший исход, чем боятся призраков. Так что – теперь не важно, с какой стороны не подходи.