Рычу:

– Если ты не остановишься, я взорвусь. А если остановишься – я тебя убью.

Смеется мне в лицо, обдавая теплом. Прикусывает слегка губы и язык прорывается в рот, сплетаясь с моим пылким дыханием и криком. Быстрей и быстрей. Ритм слаженный и выверенный. Проникновения плотней и грубей, глубже и неистовей. Настоящий джаз-фанк. Раз-два-три-четыре…Раз!

Закидываю ноги, цепляясь за его бедра, и впиваюсь ногтями в пояс.

Выгибаюсь. Меня подкидывает. Бьюсь головой о кровать. Бабочка раскрывает крылья, чтобы сгореть. Марк пропускает ладони под спиной и тянет к себе. Его крик сливается с моим, и пульсация накрывает нас обоих.

Мотылек и пламя, палач и жертва. То, чему никогда не существовать вместе: вода и огонь. Мы две субстанции, которые поглощают друг друга.

Марк теребит мои волосы, а я смотрю в окно на заходящее солнце. Затекает рука. Шевелюсь, чтобы сменить положение. Вольный тут же привлекает к себе, словно не хочет отпускать.

– Ты понимаешь, что это неправильно? – вдруг говорит он. Ласково, нежно, почти шепотом.

– А ты? – я поднимаю голову, опираясь на руку. Чувствую всем телом тепло Марка. Сейчас слишком хорошо, чтобы думать о чем-то другом.

– Не могу ровно дышать, когда ты рядом, – мужчина запрокидывает одну руку за голову. – Необъяснимо.

– И что дальше?

Вольный смотрит долго, уголки губ незаметно опускаются, в глазах появляется печаль. Синь стынет и превращается в лед.

– Мне все равно, – подытоживает он и снова обнимает так крепко, что я с трудом вдыхаю.

– Расскажи о себе. Расскажи о магии, – подтягиваясь, целую его и укрываю нас простынею с головой.

– Допрос? – смеется Марк и откидывает ткань, раскрывая нас полностью.

– Да-а… – царапаю его кожу на груди.

– Будешь пытать?

– А как же!

Он вдруг переворачивает меня на спину и нависает всем телом. Напряжен и возбужден. Я наигранно сопротивляюсь. Мужчина держит мои руки за головой. Я ерзаюсь и выгибаюсь.

– Марк, мы так не договаривались!

– Строптивая, Медди! Молчи! Твой запах сводит с ума!

Меня оглушает кличка. Задерживаю дыхание и прищуриваюсь. Неужели снова ошиблась? Вольный наклоняется и яростно целует меня, выпивая обиду и боль до остатка. Отстранившись, прикладывает горячий лоб к моему лбу.

– Прости, Вика. Я по привычке.

– Расцарапаю сейчас твое милое лицо и тоже скажу, что по привычке, – отвечаю со злостью, а сама еле сдерживаю радостный смех. – У тебя оно и звучит по-другому. Не так, как…

– Не надо, – закрывает рот поцелуем.

От переизбытка чувств по телу рассыпаются искорки страсти. Насыщенной, терпкой и теперь еще более желанной.

Меня резко подкидывает.

Реальность сминается и меня выбрасывает в какое-то темное помещение. Вижу свет впереди: иду. Ступеньки. Около тридцати штук. Непроизвольно считаю и выстукиваю ритм каблуками. Перед глазами возникает дверь. Я тянусь к позолоченной ручке. Дверь внезапно распахивается, и я вижу его – того самого мужчину с фото. Легкая небритость, округлые черные глаза, короткая стрижка и посеребренные виски.

Мир расшатывается и рассыпается на серые хлопья.

– Не может быть, – голос Марка возвращает в настоящее. Он тут же придавливает меня сильней к кровати. Я не могу сделать вдох.

– Ма-арк, ты делаешь мне больно, – хриплю, закатывая беспомощно глаза.

Рука мужчины вцепляется в горло.

– Мне нужно больше. Не закрывайся, – говорит он над ухом. Я слышу последние оттенки нежности. – Вика, давай! Освободи и себя и меня от этого!

Эти слова – настоящее извержение вулкана. Меня затапливает магмой, и я начинаю задыхаться. Я – тлен, звук, пыль. Я – ошибка. Он раздавил меня. Снова.

– Твою ж мать! – брякает Вольный и спрыгивает с постели.