Мы выдвинулись вскоре после наступления темноты. Прятаться от глаз прохожих не стоило, в это время в Д’уирсэтхе военных патрулей было больше, чем мирных граждан, и еще один марширующий отряд не привлекал внимания. Когда добрались до места, нам все же пришлось остановиться, так как из борделя как раз вывалилось несколько пьяных эрейских солдат. Теоретически мы были союзниками, но «настоящие эрейцы», особенно после нескольких кружек пива, любили показывать наемникам, где их место, и последнее, что нам нужно было в этот момент, так это случайная драка. Я быстро отвел отряд вглубь улицы, по которой мы пришли, а сам занял позицию на перекрестке, в тени уличного указателя, где наблюдал, как солдаты медленно выползают из здания. Табличка над моей головой сообщала, что мы находимся на пересечении улиц Окольной и Отшибной. По указанию губернатора все названия улиц обозначались на двух языках – эрейском и местном. Мы для собственного удобства всегда пользовались эрейскими названиями, но они были лишь более-менее удачным переводом с местного наречия. И если в центре города, в районе, хорошо знакомом губернаторским чиновникам, переводы были, как правило, точными и содержательными, то на окраине, в бедных кварталах, топонимы звучали более… абстрактно. Трудно сказать почему: то ли на улицы похуже отправляли менее талантливых переводчиков, то ли так проявлялась зловредность местных жителей. Классическим примером служила улица Благоухающего Угря, расположенная возле рыбного рынка, где у мелких торговцев можно было на свой страх и риск купить рыбу разнообразной свежести.

Королевские солдаты, еле держась на ногах и матерясь, наконец скрылись в дальнем конце Окольной улицы, и я дал знак своим начинать наступление. Чи и трое наших бойцов заняли позицию у входа на склада, а я и остальные шестеро вошли в бордель. Заведение было первоклассным, от самых дверей нас окружили потрясающие интерьеры, дурманящие запахи и звуки, как издаваемые музыкальными инструментами, так и более физиологической природы. Я почувствовал, что уровень концентрации моих людей катастрофически падает.

Почти сразу к нам подскочила мадам, чрезмерно накрашенная и полноватая дама в летах.

– Ах, добро пожаловать, добро пожаловать, храбрые воины, – слащаво закудахтала она. – Мы очень любим такие групповые визиты. Чем могу служить?

– Мы собираемся спуститься в подвалы, – сообщил я.

– Хорошо. Но за извращения придется доплатить.

Я на мгновенье опешил. Парша за моей спиной начал хихикать.

– Я имею в виду в прямом смысле подвалы, под этим зданием, – объяснил я, пытаясь сохранить серьезный и грозный вид. – Нам надо через них пройти.

– Боюсь, что это невозможно. – Мадам покачала головой. – Эти помещения в настоящее время используются нами довольно… интенсивно.

– Кажется, мы не поняли друг друга, – сказал я ледяным голосом. – Это не просьба.

Мадам кивнул вышибале, который из угла прислушивался к нашему разговору.

– Гиур, дорогой, покажи нашим гостям, где находится выход.

Громила сделал шаг вперед, но, прежде чем он успел что-либо предпринять, Ферре уже возник возле него. Я едва уловил его движение – вот блеснул нож, и поток крови хлынул из шеи вышибалы. Через мгновенье боец уже стоял на прежнем месте, спокойно вытирая нож, а Гиур с перерезанным горлом истекал кровью на полу.

– Посмотри на нас внимательно, – обратился я к перепуганной мадам. – Подумай хорошо, ты точно хочешь снова нас выдворить? Потому что независимо от того, сколько у тебя еще таких головорезов, в конце этой истории твой труп будет болтаться на фонарном столбе. А теперь веди нас в подвал, мы сделаем свое дело, и ты никогда нас больше не увидишь, разве что кто-то из нас захочет кого-нибудь тут отыметь.