Вот и промелькнуло очередное лето, и три года неволи из обещанных восьми уже позади. Осталось всего пять лет. Хм, всего. Если все они пройдут под наставничеством маньяка Хенга, то, боюсь, я достигну той степени очищения разума, что в нём станет пусто и стерильно, как в банке для консервации.

Но я обязана всё это выдержать и пережить ради Реми, ради памяти о мамочке, ради моей мечты – вернуться на Родину успешной и сильной. И даже ради Доминика, который стал мне за эти годы родным.

Этим летом Демон перед вылетом во Францию сказал, что Доминик здесь слишком задержался и для него найдётся более достойное занятие, чем нянчиться с Реми и пускать слюни на мою задницу. Как же мне было обидно слышать эти слова, зачем он так о Доминике – парень заботится обо мне, как о младшей сестрёнке. А ещё мне стало страшно, что Демон исполнит задуманное и лишит меня единственного друга.

Тогда в панике я рассказала обо всём Доминику, а он так посмотрел на меня… Я вдруг сразу осознала, чего именно боится Демон. Господи, неужели я настолько здесь одичала, что перестала замечать очевидное? Мой верный заботливый Ники смотрел на меня совсем не как на младшую сестрёнку. Он видел во мне женщину, и взгляд его был голодным, ощупывающим и… пугающим.

– Малыш, я тоже очень боюсь, что босс отзовёт меня отсюда. Я его даже понимаю. И знаешь, Демиан прав, но я буду очень стараться держать себя в руках. Хотя, видит Бог, насколько это тяжело.

– Ник, а что же теперь делать? – растерянно спросила я.

Я не понимала, как мне относиться к такому Доминику, не представляла, как теперь изменятся наши отношения.

Доминик всё решил за нас обоих, не дав мне ни подумать, ни опомниться.

– Ди, я понимаю, что ты ещё маленькая, а я намного старше тебя. Но у меня никогда не получалось относиться к тебе, как к ребёнку. Нет, ты только ничего не подумай, у меня раньше и в мыслях не было… Но уже здесь, в Фениксе, я понял, что люблю тебя и по-другому уже никак.

Какая же я дура, как я могла не замечать этого?! Как в замедленной съёмке, я увидела приближающееся лицо Ника. Теперь я видела только его глаза и сейчас огромные зрачки затопили всю мшистую зелень радужек. Я ещё успела подумать, что уколюсь об его прямые, длинные ресницы. «Не колются», – промелькнула мысль в тот момент, когда его губы накрыли мои. Ник целовал меня требовательно, неистово, жадно. А я, кажется, даже отвечала, вернее, интуитивно пыталась подстраиваться.

Доминик отстранился внезапно и внимательно посмотрел мне в глаза. Ну, что не так-то? По иронии Ник задал мне тот же вопрос:

– Что не так, малышка?

Это он что сейчас имеет в виду? Я, что ли, сделала что-то неправильно?

– Ники, я не понимаю… Прости, но у меня совсем нет опыта в поцелуях.

– Как это? – Доминик нахмурился и недоверчиво уточнил: – Ты не целовалась раньше?

Алло, дяденька, мне шестнадцать лет, а за последние три года выбор был невелик. Да мне как-то и некогда было репетировать. Ах, да – у меня ведь есть ребёнок, а значит, обязан быть и некоторый опыт тесного общения с противоположным полом. Вот только неувязочка вышла – страстные поцелуи не входили в тот пакет услуг, либо я о них благополучно забыла.

– Я целовалась, Ник, один раз – когда улетала в Париж. Витёк, мой партнёр по танцам поцеловал меня. Но поцеловал не так, как ты…

– Но я не понимаю, Ди, а как же Реми, ведь ты… у тебя…

Я прямо-таки наслаждалась замешательством мужчины, который не знал, как бы помягче сказать, что я уже давно не невинная девочка. Вот пусть заодно и подумает, как же это я нецелованной осталась. Хотел бы знать – давно бы спросил. Скорее всего, ему я призналась бы. Но Ник предпочёл сам домысливать и ещё неизвестно, в каком образе он меня представлял – Лолитой или Джульеттой. А может, он и насчёт своих чувств ко мне ошибается?