На днях я совсем не думала о футболе, зашла в глубь узкой неприметной улочки и вдруг наткнулась на оцепление, сотрудников ОМОНА с собаками, огромные машины с защитными сетками. Рядом стояла толпа зевак. Шёл проливной дождь, да что там – настоящий ливень. Люди прятались под зонтиками, делились ими с незнакомцами. Очевидно, все кого-то ждали.

– Что тут происходит? – спросила я рандомно девушку, на первый взгляд внушающую доверие.

– Сейчас из отеля выйдет наша команда. Мы хотим пожелать ей удачи!

Надо же, думать не думала, а наткнулась на сборную прямо у чёрного входа одного из самых дорогих отелей Петербурга перед матчем Россия – Египет. Я долго так стояла, пока окончательно не промокла, и всё же решила ретироваться, не успев простыть.

Улицы кишели туристами, с паспортами болельщиков на шеях. По тому, в какие цвета были одеты люди, читался состав команд грядущих матчей. Марокко, Саудовская Аравия, Бразилия.

Мне особенно запомнились многочисленные фараоны. Толпы орущие, скандирующие, что-то объясняющие на непонятном языке. Невероятных размеров – и чем их только кормят на родине? Наши милые сотрудники ОМОНа смотрелись детьми на их фоне.

Так на Невском остановился заказной автобус, из которого вылетели десятки марокканцев. Они раскачивали Рубик в четыре часа ночи. В уголке скромно стояли два наших парня в форме…

Месяц необузданных плясок, криков, неразборчивых поцелуев. Я вернулась к своему индийцу.

– А белые ночи – это же вообще чудо какое-то. Я уже не сплю третью ночь подряд, что, наверное, не могло не сказаться на моём лице, – он озадаченно посмотрел в глубь себя.

– Ну что вы! Всё отлично, – подбодрила своего знакомого я. Этим последнее время и занимаюсь – всех подбадриваю.

Когда играла наша сборная, бары были наполнены битком. Люди стояли покорно снаружи, через окна следили за трансляцией. Можно было идти и по крикам понимать, кто забил очередной гол. Так, мы с моей доброй подругой были вынуждены двадцать минут добираться из одного места в другое (со Староневского на Апрашку). Мы очень расстроились, ведь перерыв заканчивался, шёл черёд второй части матча. Благодаря открытым окнам квартир и эмоциональным болельщикам, что там обитали, мы оказывались в курсе всех последних событий и не могли не радоваться как дети.

Клубы на Думской. Люди переходят из одного в другой и обратно. В перерывах выбегают быстро покурить или сделать важный звонок. Мы с подругой спрятались в глубь одной из местных точек. На первом этаже танцевали бачату бразильцы, на втором о чём-то громко спорили колумбийцы. Вкраплениями были русские. И мы. В комнатке на первом этаже, очень похожей на служебное помещение, стоял один стол, сиденья заменяли старые коробки из-под вина, на красной стене висел узбекский ковёр, на противоположной – зеркала. Моя подруга достала из рюкзака початую бутылку Кьянти и сделала затяжной глоток.

– Дааа! – донеслось из смежного помещения.

Наши выиграли. Я представила, как в одном моём любимом заведении бармен забил стаканом в колокол, прямо в эту секунду все победно закричали – я невольно улыбнулась. Мне никуда не хотелось идти – нравился ковёр и помещение, где вдруг удалось спрятаться от всеобщего ажиотажа.

Вчера днём я решила поспать. Меня разбудили крики детишек во дворе. Все говорили на французском. Они ругались, выясняли отношения и делали это вполне серьёзно. Тем же вечером в любимом месте мы встретились с архитектором-червячком, его первая фраза, адресованная нам, была:

– Как они меня все достали! Как они все нескончаемо орут!

Наш старичок жил на Жуковского. Кондиционера дома не было, приходилось в такую жару держать окна нараспашку, так что по ночам по стенам квартиры архитектора бегали трусцой латиноамериканские мотивы, что очевидно не очень-то нравилось дедуле.