Я уже начал раздражаться. Сейчас он мне зарядит про еще одно сверхсекретное сообщество злодеев, которые хотят уничтожить этот мир. А я, типа, избранный и должен остановить негодяев, прям как Нео из «Матрицы»… Надо наверное потихоньку домой собираться, а то завтра на работе летучка в восемь утра и наша грымза будет там шашкой махать и орать, что мы все «недочеловеки», а надо чтобы было «все в елочку».

Валентин Николаевич горько ухмыльнулся и сказал:

– Еще не время, ты не готов, дальше не о чем говорить. Запомни только одну вещь пока – остерегайся людей которые носят символ в форме круга, внутри которого звезда, а по бокам три месяца. А теперь допивай свой чай и возвращайся к обычной жизни.

– Я не пью чай, никогда. Только кофе. И ваши отвары мне тоже не по вкусу. – сказал я тоном более эмоциональным, чем мне хотелось. Не хотел обижать старика, но и верить в ту околесицу, которую он наговорил здесь, тоже не собираюсь…

– Разве? – ответил Белозар, удивленно приподняв брови.

Я взглянул на кружку стоящую перед собой и увидел, что она почти пуста. На дне остался только один глоток. От удивления я психанул.

– Ну и прекрасно! – выпалил я. Допил и пошел к выходу.

Я проснулся оттого что где-то рядом отчаянно звонил телефон. С трудом осознав, что я нахожусь на кровати у себя в спальне, я с закрытыми глазами нашарил под одеялом телефон и взял трубку.

– Алло…

– Князев, ты офонарел? Где тебя носит три дня? Разумова рвет и мечет. Она еще стерпела, что ты пропустил летучку в понедельник, и то, что тебя не было во вторник. Но сегодня уже среда и если ты сию секунду не появишься у нее в кабинете, она тебя уволит. Я надеюсь, что ты все три дня классно проводил время с девочками или нашел охренительно крутую работу с кучей бабла в качестве зарплаты. Иначе я буду считать, что ты ополоумевший самоубийца. И чего ты трубку не брал? Я звонил сто тысяч раз…

– Владос, погоди, о чем ты? Какие три дня? Мы вчера утром с тобой созванивались и договорились, что ты заедешь за мной перед работой. Где ты? Сколько сейчас времени?

– Времени сейчас половина десятого утра. Сегодня среда 15 мая. И я заезжал за тобой в понедельник. Звонил, гудел под окном, стучал в дверь, пока меня соседи не разогнали, но ты так и не вышел. Юр, я не знаю, что ты там пил-курил и где тебя носило, но ты должен появиться в офисе как можно скорее, иначе тебя уволят.

– Я понял, хорошо. Беру такси и еду. Скажи, что я буду через полчаса.

Положив трубку, я не мог понять как это произошло. Сердце бешено колотилось, накрыла волна страха, адреналин зашкаливал. Мало кто из моих коллег отважится вызвать гнев нашей начальницы. Высокая, худощавая, сероглазая шатенка с неизменным каре на ножке и со взглядом пумы, готовой в любую секунду броситься на тебя и разорвать на куски. Она могла выйти из себя и перейти на крик от любой мелочи, которая ей пришлась не по нраву. Все в офисе считали ее истеричкой, но никто не высказывал это открыто. Наоборот, каждый стремился подружиться с Екатериной Михайловной, чтобы реже вызывать ее гнев. Но это не помогало. Поэтому все сотрудники отдела продаж были всегда в стрессовом состоянии «ожидания подзатыльника» и, разумеется, производственный процесс шел хуже, чем мог бы. Ни о каком творческом подходе не могло быть и речи, поскольку творить, когда у тебя над головой стоит Цербер, крайне сложно. Так что все работали с таким настроением – «прошел день, и слава Богу».

Что до меня – я старался как можно реже попадаться ей на глаза. Отчитывался по телефону, рапортуя бодрым, позитивным голосом. На летучках всегда садился ближе к ней, чтобы демонстрировать свое «рвение» с одной стороны, а с другой – выйти из-под угла ее обзора. Задачи, которые она ставила я принимал со словами – «будет исполнено», и шел выполнять уповая на милость Богов…