– Как твоя работа? – спросил Джон.

– Терпимо.

– У меня тоже все нормально.

– Я же не спрашивал, как у тебя дела.

– Я подумал, что ты стесняешься, и решил тебе помочь. Как твои картины? Все так же хорошо?

– Все так же плохо. А как ваша работа, все так же никак?

– У меня все хорошо, Роберт. Не надо колкостей. Расскажи, как прошли твои выходные.

– Доктор, – я специально подчеркнул это слово. – Если вы будете доктором, то я не буду с вами общаться. Буду молча есть и смотреть на вас, пока вы сами не сдадитесь и не освободите мой любимый стол в понедельник.

– Хорошо, хорошо. Прости меня и зови Джоном. Мне было бы не по себе сидеть молча за одним столом.

– Вот и отлично. А пока можешь рассказать, как это вообще – преподавать?

– А почему тебе интересно?

– Я учился в этом же институте, но по другой специальности. И когда отучился, мне предлагали продолжить учебу и немного заняться преподаванием.

– Я преподаю общую психологию. Проще говоря, рассказываю о базовых вещах. Ученики хорошие, хотя очень ленивые. Пропускают пары, забывают про задания и подолгу сдают долги. Но раз ты был студентом, думаю, тебе это все знакомо.

– У меня были проблемы только со скучными дисциплинами или там, где преподаватель рассказывал словно робот. У вас интересная дисциплина?

– Думаю, да… – ответил он, поняв, куда я клоню.

– Понятно.

– Понятно?

– Принесли салат, Джон. Бон аппетит!

– Бон аппетит.

Мы молчали недолго.

– Я хороший преподаватель, – дожевывая салат, выстрелил Джон. – Если у тебя был негативный опыт в прошлом, то не надо его накладывать на других. Возможно. Возможно, я не самый лучший, но точно не плохой.

– А откуда ты знаешь об этом? – я тогда очень хитро сощурился.

– Не знаю, – замялся он. – В конечном счете все сдают мой предмет и, надеюсь, у них остаются полезные знания.

Один – ноль, ковбой. Посмотрим еще, кто за этим столом более проницателен. Уже сейчас я все понял. Чем лучше люди понимают в других, тем слабее понимают себя.

– Попробуй узнать об этом от своих студентов, – сказал я.

– Я не понял, что ты мне предлагаешь, юный гуру.

– Сколько скептицизма. Непривычно, когда тебе дают совет? Ты же здесь преподаватель с большим стажем. Так придумай что-нибудь.

По его лицу было понятно, что это его первый год преподавания. Два – ноль.

– Я подумаю над этим. Только не нужно лишней агрессии. Я не твой преподаватель, который не хочет ставить тебе заслуженную пятерку. Давай сменим тему. Как прошли твои выходные?

Он отвлекся на официантку, и у меня появилось время придумать оправдание. Оправдание своему ничегонеделанию. Но я не стал. Нет причин врать и приукрашивать. Пусть счет и будет два – один.

– Я бездельничал, – честно ответил я. – Трижды подходил к полотну и не смог даже взять кистей. У меня небольшой творческий кризис.

– Кризис был до или после того, как тебя бросила… как ее звали?

– Это не имеет значения. Еще до.

Я только сейчас дома понимаю, что не говорил ему, что бывшая меня бросила. Он понял это сам. Мы сравняли счет, Джон.

– Ты тут изображал психолога, но сам попал в капкан, – сказал Джон.

– И где же он? – раздраженно спросил я.

– Не стоит на меня злиться. Это же не я тебя бросил. Какую цель ты преследуешь?

– Нет цели. Просто я хочу рисовать.

– Я не впервые встречаю человека, который без конкретной цели замкнулся на ее реализации. Хоть ты и не просил, но я дам тебе совет. Попробуй подойти к этому с другой стороны. Ты уже идешь к холсту с мыслью, что у тебя ничего не получится. Не иди к нему из-за того, что должен сделать это. Возьми кисть просто так и, если это для тебя действительно важно, твое желание само приведет тебя к результату.