– Марго? – спросил Наум так, словно пытался убедиться в том, что девушка перед ним именно Маргарита.

– Да.

– Что ты здесь делаешь?

– Преподаю танцы, – фыркнула девушка.

– Это я уже понял. Как странно, что я танцую… Что ты делаешь здесь, на кухне?

– Это очевидно. Пью чай, – указала на кружку Марго.

Из вежливости девушка могла бы предложить чай и Науму. Но не захотела. Она в этом доме не хозяйка и чай здесь предлагать не ей. К тому же Наум не сильно жаловал этот напиток.

– Ты же знаешь, я не могу заснуть без чашки горячего чая, – добавила Марго.

– Помню я эту твою привычку, – кивнул в ответ Наум, прислонившись к кухонному шкафу. – Слишком много чая пьешь!

– Как истинный москвич, – заметила Марго. – Ещё издревле в Москве повелось пить много чая. В XIX веке в доме в день по пять самоваров уходило.

Марго замолчала, одернув себя в тот момент, когда стала углубляться в любимую ей историю её города. Нервничая, она начинала много говорить.

«Но зачем он всё тут стоит! Уж лучше бы он ушёл», – промелькнуло у девушки в голове.

В его присутствии она не могла спокойно пить чай.

Но он продолжал стоять. Сказал бы хотя бы, что сожалеет. Сожалеет о том, что так поступил с Марго. Но девушка напрасно ждала от него слов раскаяния. Он никогда не извинится перед ней за своё поведение по одной простой причине – он не считает себя виноватым.

– Ах да, я ведь, кажется, не поздравила вас, – со звоном поставив чашку на блюдце, сказала Марго. Она не выдержала гнетущей тишины. – Примите мои искренние поздравления с изменением вашего статуса. Вы теперь женатый человек, – перешла она на «Вы», желая отдалиться от Наума. Она не хотела иметь с ним больше ничего общего. Вот обучит его танцу… если сможет, и уедет навсегда… и никогда с ним больше не встретится.

– Такие уж искренние? – искривил бровь Наум.

– Жизнь не мыслима без лицемерия, не так ли? – с вызовом спросила Марго. – Всё больше в этом убеждаюсь.

Наум с сожалением посмотрел на девушку, и было непонятно, кого он жалеет – себя или её. Через некоторое время он заговорил, но на темы совершенно посторонние. Он ничем даже не намекнул на их прошлые отношения. А ведь Марго так хотела узнать, что он обо всём этом думает, как сможет оправдать себя. Но Наум поговорил о танцах, расспросил девушку о жизни так, словно она была лишь одной из его многочисленных знакомых.

Марго была немногословна, ведь у неё не было никакого желания изображать из себя полностью довольную своим положением особу. Она почти лишилась своей работы, с трудом перебивалась небольшим заработком и вдобавок была совершенно разочарована в своём стремлении получить крепкую семью. Она сделала ставку на казавшегося ей надёжным Наума, отставив свои увлечения в самый угол, и проиграла. А ведь сердце ей подсказывало, что он не её человек, но она не стала его слушать. Разум ведь говорил иначе. Кто знал, что он мог ошибаться гораздо сильнее сердца!

Наум пожелал ей спокойной ночи и повернулся, чтобы уйти.

– Позволь тебя попросить кое о чём, – внезапно произнесла Марго.

Молодой человек недоумённо обернулся и посмотрел на неё. Вероятно, он ожидал какого-то признания.

– Не пропускай занятия танцев, пожалуйста, – попросила она. – Заниматься надо, а иначе вся эта затея полетит к чертям.

– Всё уже и так пошло к чертям, – медленно проговорил он и оставил Марго наедине с чашкой чая размышлять над его словами.

«Раз, два, три… держитесь за руки, партнёр держит левую руку дамы правой рукой, затем раскрытие… не так сильно… О, Боже, что вы делаете!»

Простые движения большого фигурного вальса они кое-как освоили.