– Если тебе будет спокойней, – опередил его граф, – оставайся со мной, а остальные пусть идут в правое.

Тот кивнул, не смея больше перечить, и отправив семерых, пошел вслед за графом.

Двери в холл поместья распахнулись и живая масса потекла к лестнице наверх. Слева спустились семеро бойцов, и озвучив распоряжение графа Слáккулы, устремились в правое крыло.

Коридоры здесь оказались значительно шире, с колоннами и статуями на постаментах. Первая же дверь слева оказалась заперта изнутри. И только боец Оборонительного стукнул в нее навершием рукояти меча, как из-за нее послышался хлесткий звук, и полировка двери откололась длиной щепой, оставив в древесине отверстие от арбалетного болта. Мертвый поселянин с торчащим из лица оперением, рухнул. Сразу же несколько арбалетов нацелились на дверь.

– Нет! – рявкнул Тиýл, первый десятник отряда. – Все разошлись от проема! Приказ графа забыли?!

Воины зверски сопя укрылись у стен, глядя, как слегка подергивается мертвое тело соплеменника.

– Кто у нас с секирами? – спросил тот же десятник. – Отлично! – увидев сразу пятерых поднявших окровавленное оружие над головой. – Рубим, не выходя за проем!

Широкие тяжелые лезвие секир врезали разом. Тут же двери прошили несколько болтов, и ударившись о противоположную стену упали на устеленный коврами пол коридора. Следующий залп арбалетчиков, изуродовал статую у стены, отколов ей руку и голову. Одна из секир проломила дверь и застряла, зацепившись вытянутой нижней кромкой лезвия. Кто-то, подобрав на площади и взяв с собой копье, ударил в древесину рядом с секирой и стал терзать ее мощным наконечником, пока застрявшее лезвие не освободилось.

«Еще немного, и преграда не выдержит, – размышлял Марýй. – Но как войти внутрь?»

Он позвал с собой пятерых самых здоровых мужиков и побежал по коридору, в поисках других помещений. Третья дверь открыла взору комнату прислуги. Здесь стояло несколько столов. Марýй заглянул под низ и довольно хмыкнул.

– Столешница дубовая! – он ударил мечом по ножкам стола с одной стороны, затем еще и еще. Стол упал на пол одной стороной.

– Мы прикроемся ими, – пояснил он, и тут же очередные два стола остались лишь с двумя опорами.

Подняв «щиты» вертикально, и держа за верхние толстые ножки, три пары человек вынесли в коридор свое приспособление. Увидев придумку Главы Возрожденного, все приободрились, довольно заорав. В этот момент дверь не выдержала, и раскрылась разлохмаченными щепками, внутрь.

Изнутри завизжал Жирдоха:

– Убейте их всех!!! Убейте их!!!

– На счет – два! – крикнул Тиýл.

Коридор содрогнулся от слившегося крика, десятков глоток:

– Два!!!

Жирдоха вздрогнул от крика атакующих и тут же внутрь обеденного зала, ворвались три, вертикально расположенных стола.

Его арбалетчика ударили разом: двое с боков из углов, и четверо прямо, по вбежавшим озверевшим поселянам. Болты плотно засели в вязкой древесине. Но двоих летящая смерть все же нашла. Те, кто стрелял с боков, поразили пойманные в прицел мишени.

Перезарядиться стрелки не успевали и поэтому выхвалили клинки. Трое подняли копья, но тут же получили арбалетный выстрел от дверей, как только Марýй с бойцами бросили столы и устремились в атаку.

Рев заполнил зал, и Жирдоха сжался в комок, прячась за своим троном.

Слак увидел открытую справа дверь, и понял, что Склюн его ждет там.

«Бравада, – усмехнулся граф. – Я чувствую запах твоего страха, и эта демонстрация бесстрашия тебе не поможет…»

В помещении стоял полумрак. Лунный свет проникал в окно, но его было недостаточно для человеческого зрения. Зато зрению ночного хищника, свет вообще не был нужен. Слак скользнул внутрь, и сразу резко ушел в сторону. Хлестнула тетива арбалета, вскрик десятника за спиной, но Слак на это не обратил внимание. Мгновенный рывок вперед, звон металла, и хрип умирающего человека.