Одно умертвие лежало у самых дверей. От него смердело так, что тошнота подкатывала. Серая рожа, голова в проплешинах. Цвет волос определить было уже невозможно. Кровь и грязь сделали своё дело.

Этот мертвяк даже глаза не открыл.

Я быстро перевела взгляд на второго.

Он сидел в углу, укутавшись одеялом с головой. Вокруг него горы непонятных вещей. Сумки, тряпки, огниво. Всё это было свалено в кучу и выглядело как хлам.

Очень медленно, словно боясь спровоцировать кого-либо из них, я на четвереньках добралась до противоположного угла и замерла там.

Шли минуты, никто не двигался ни в нашей клетке, ни в соседней.

Там, вообще, кажется, и умертвия уже признаков жизни не проявляли.

В помещении было тихо, как на кладбище. Я старалась найти взглядом хоть кого-то живого, но ничего.

Наконец, укутавшись в плащ, притихла и я.

Напряжение сходило на нет. Мои соседи признаков хоть какой-то активности не проявляли. Я гадала, кто же из них тот самый бешеный северянин, который, по словам вождя, должен поставить меня на место. Мой взгляд метался между мужчинами. Руки тряслись, и я никак не могла унять эту дрожь. Кто же из них мой палач.

В голове роились жуткие мысли. А глаза предательски слипались, я клевала носом и, кажется, всё же задремала.

В чувства меня привела резкая боль в ладони. Вскрикнув, распахнула глаза и завизжала дурниной от шока. Рядом со мной на пузе лежало плешивое умертвие с пустой глазницей и грызло мою руку беззубым ртом.

Я вопила, не способная совладать с собой. Дёрнув свою конечность, кажется, вырвала её с челюстью покойника. Услышав мой вопль, соскочил и второй мужчина. Он оказался куда свежее. Я вовсе бы не сказала, что он мёртв.

Оценив обстановку, мужчина подбежал ко мне и смачным пинком отправил в полёт мертвяка.

Тело кубарем покатилось по полу и замерло у решётки.

– Моя, – этот рык заставил меня замереть и затаить дыхание.

С глаз предательски скатывались слезинки. Мой запас прочности подошёл к концу, и я медленно скатывалась в истерику.

Бросив на меня внимательный взгляд, мужчина прошёлся до умертвия и, поставив ногу в тяжёлом ботинке тому на голову, просто раздавил её одним резким движением. – Нельзя трогать моё, – прокомментировал он свои действия.

По полу расползлось что-то розовое, похожее на студень. Мертвяк обмяк и больше признаков жизни не проявлял.

Меня вывернуло жёлчью.

Обернувшись, умертвие оценивающе уставилось на меня.

От этого взгляда ясных зелёных очей стало совсем жутко. Открыв рот, я попыталась вымолвить хоть слово, но не смогла. Этот мужчина казался мне смутно знакомым. Такое странное ощущение, что видела я его не раз, но где? Покачав головой, я потёрла укушенную руку об пол.

От омерзения у меня желудок наизнанку выворачивался.

– Не трону, – коротко бросил он мне. Подняв с пола влажную тряпку, схватил мою ладонь и быстро обтёр место укуса.

А после вернулся в свой угол и замер там.

Я же постепенно приходила в себя. Мой взгляд то и дело возвращался к лицу мужчины, которое он не прикрыл. Длинные неровно срезанные русые волосы ниспадали на глаза. Чуть выдвинутый вперёд подбородок, высокие скулы, нос с небольшой горбинкой, впалые щёки. Он был красив, но серая кожа всё же выдавала в нём умертвие. Хотя, это была скорее просто нездоровая бледность, как у больного, но не мёртвого.

– Мы знакомы? – всё же спросила я спустя время, когда сердце подпустило, и дышать стало легче. – Вы ведь и есть северянин?

Он не ответил. Просто смотрел перед собой, и всё.

– Мне кажется, я уже видела вас, – всё же настаивала я.

Чем больше я всматривалась в черты его лица, тем более убеждалась, что не совсем он незнакомец.