– Кончай эти разговоры, Александр, – поняв, куда клонит сын, оборвал его Юрий Николаевич. – Где твой Пяндж и где наш Желдор?! Сам же рассказывал, что разная шпана постоянно грозит вам…
– Если бы только нам…
– Все, Саня, ша! Не вздумай матери рассказать! Она и так вся на нервах да на лекарствах, а еще ты тут начинаешь «экшены» на-гора выдавать!
Когда они закончили перекур и вернулись в комнату, Вера поинтересовалась планами племянника на будущее.
– Да какие могут быть планы, Вера? – Дорохов пожал широкими литыми плечами. – Будем заниматься поисками, вот и все.
– Может, не стоит тебе больше туда возвращаться? Тебе ведь уже двадцать семь, так? И пять лет из них ты живешь в совершенной глуши.
– Возможно, ты и права, Вера, – миролюбиво сказал Дорохов. – В любом случае, пока не обнаружится Ленка, я отсюда ни ногой… Все, дорогие мои, давайте укладываться спать, потому что завтра с утра у нас будет куча дел.
Мать постелила ему на диване в гостиной, но Александр ложиться не спешил. Чтобы не беспокоить остальных, он выключил верхний свет, сам уселся в глубокое кресло и надолго застыл, погруженный в свои невеселые мысли.
Больше всего он боялся, что вот-вот тишину ночи нарушит телефонный звонок. И как только он схватит трубку, чей-то незнакомый голос злорадно скажет: «Ну что, погранец, доигрался? Вот и заплатил по счетам…»
Но никто пока не беспокоил.
Что касается планов на ближайшее время, то ничего особо оригинального Александр, конечно же, предложить не мог. Сговорились с отцом пока на одном: Юрий Николаевич по-прежнему будет «работать» с милицией и с ректоратом «Бауманки», ну а его бравый сынуля будет действовать в режиме «вольной охоты».
Потому что, если трезво смотреть фактам в лицо, вся надежда сейчас именно на него, на капитана Дорохова.
Глава 4
Чтобы как-то скоротать время, Андрей Бушмин решил еще раз просмотреть комплект новых документов, сделанных лично для него с учетом специфики его нынешнего задания. Достал из барсетки гражданский паспорт, открыл его, какое-то время любовался на себя, любимого, запечатленного на фотке, затем негромко произнес:
– Заварзин Андрей Михайлович… Запомнил, как меня теперь кличут?!
Леша Подомацкий, правая рука Андрея, находившийся, впрочем, в данную минуту слева от него, в кресле водителя джипа, оживился:
– Заварзин, говоришь? А что, нормальная фамилия… Добро, командир, принял твою информацию к сведению.
Андрей криво усмехнулся. Не только ему, но и его подчиненным уже не в диковинку такие вот фокусы, когда в одночасье приходится менять свою личину. Теперь вплоть до окончания нынешнего дела, ближайшие две, а то и три недели, он, сообразуясь с тщательно разработанной легендой, будет действовать как Заварзин и даже думать как Заварзин – благо своими качествами и способностями он здорово напоминает самого Андрея Бушмина.
– Семидесятого года рождения… Прописан… Тыры-пыры…
– А как насчет семейного положения?
– Холостяк, – довольным тоном изрек Андрей. – Да к тому же и бездетный.
В их кажущийся беззаботным треп вмешалась заработавшая на прием рация:
– Леший, срочно выйди на связь.
Андрей сам вытащил из гнезда в приборной панели «Кенвуд».
– Это не Леший. Но все равно говори.
– Командир? Значится, так… Только что прозвонили на «мобилу». Говорят, езжайте на «Планерную», там у метро ждите новых ЦУ…
Андрей на секунду задумался, затем поднес к губам рацию:
– Кто с тобой говорил? Куратор?
– Нет, на этот раз я общался с самим Герасимом.
– Добро, делайте, что они вам велят.
Он сунул рацию в гнездо, где она находилась в режиме подзарядки. Затем, полуобернувшись влево, задумчиво посмотрел на помощника, одетого, как и он сам, в утепленную кожаную куртку.