– Ой, прости. Не хотела обидеть.

– А обидела, – вздыхаю, вспоминая урок от Алана.

– Богдан, обещаю слушаться тебя, как отца родного.

– Отлично, – хватаю козу за рога, – снимай халат. Перейдём к осмотру.

– Что? – У Вари вытягивается лицо. – У меня под ним ничего нет!

Поворачиваюсь к столу и выключаю компьютер:

– Иди вниз, к Алану в комнату. У меня приём начнётся через час.

Варя стоит столбом. Беру с края стола пухлый ежедневник и раскрываю на сегодняшнем дне. Пациентов принимаю пока на дому. Ко мне большая запись. Моя многопрофильная клиника заработает с весны. В городской больнице я оперирую на полставки.

Шорох падающего к моим ногам халата оглушает. Поворачиваю голову и скольжу взглядом по великолепному телу Вари. Она прикрывает ладонями лоно и грудь. Показное равнодушие стоит мне нескольких лет жизни.

– Повернись спиной, пожалуйста. – Боюсь сорваться на хрип.

Варя послушно поворачивается. Встаю и ощупываю каждую её косточку.

– Теперь ко мне лицом, – бесстрастие сейчас – моё «всё».

Варя слушается, как солдат первого года службы.

– Руки за голову. – Ощупываю Варины лимфоузлы, опускаюсь на одно колено. Варин живот подрагивает. Облизываю пересохшие губы, любуясь её лоном. Жаль я не художник. – Здесь не больно?

– Немного.

– А здесь?

– Ой! Больно.

Я знаю где и какие точки нажать.

– Плохо, – поднимаюсь и беру в руку Варину грудь.

Как и мечтал, задеваю сосок пальцем, один раз, другой.

– Здесь всё хорошо, – многозначительно киваю головой. Беру другую грудь. Наигравшись, выношу вердикт: – Здесь тоже. Какой у тебя день цикла?

– Восемнадцатый, – Варя стоит с закрытыми глазами, застыв, как статуя в саду.

– Узи сейчас нет смысла делать. Ложись-ка на стол, я посмотрю твои чакры и спинку поправлю.

– Чакры это где? – с подозрением спрашивает Варя.

– Не бойся, я даже не буду прикасаться к тебе, – приподнимаю сиденье дивана, достаю чистую простыню и застилаю узкий массажный стол. – А править спинку сама ко мне потом будешь бегать. Другие пациенты за два месяца под это дело записываются. Ложись сначала на живот.

– Как скажешь, – она проходит к столу так, будто на ней вечернее платье, а не костюм Евы.

Мне нравится её уверенность в себе. Но от комплиментов пока воздержусь.

Назар

Переговоры закончились, и я выдохнул, сотый раз посмотрев на часы. Доверенные лица, Андрей и Захар, попросили приехать на встречу с москвичами и закрыть сделку. Ребятки не в курсе истинной сущности Назара Вольшанского, считают меня просто богатым нелюдимом. Ценят свои кожаные кресла в компании «ГазГарант», не задают лишних вопросов и отлично ведут бизнес.

В первый день приезда гости вели себя холодно и заносчиво. По просьбе Андрея я выделил хорошую сумму для их прожарки. Неделю парни «гуляли» гостей по нашему краю. Тощая, как велосипедная рама, блондинка и два пузана к концу командировки обрюзгли от кутежа. Мадам сегодня выглядит старше своих сорока, на осунувшемся лице отвисли брыльки. По моему совету позавчера москвичей свозили на турбазу к Зоряну, и к утру они ослабили гайки и дали хорошую цену.

– Вы сегодня спешите, Назар Трофимович? – блондинка ждёт пока высохнут чернила подписи на контракте и неторопливо убирает бумаги в кожаную папку с белым язычком пламени на логотипе. Для москвички двигается слишком медленно. В постели, клык даю, неизобретательна. Но, полагаю, наши волки её нормально отодрали. Тонкие губки весь день переливаются порочной улыбкой. Неужели ещё один член хочет добавить в копилку воспоминаний? В первый же день знаки подавала: то пуговичку расстёгивала, то локон возле уха на палец с красным длинным ногтём накручивала.