– Ничего, у меня есть музыка. – Не обидевшись, Галл похлопал по плееру, примотанному к руке.

Они пробежали рядом первую милю. Ро чувствовала его дыхание, слышала, как их кроссовки в унисон шлепают по дорожке, и понимала, что ее это не раздражает. Она размышляла, под какую музыку он бежит, какой план составил на день. Нарушит ли его план пожарная сирена, ведь они оба включены в первую группу.

Когда позади осталась вторая миля, над головой послышался шум мотора. В голубом небе скользил один из отцовских самолетов. Урок пилотирования, определила Роуан. Бизнес процветает. Интересно, за штурвалом отец или один из трех его пилотов-инструкторов? Самолет дважды качнулся вправо, один раз влево.

Папочка!

Расплывшись в улыбке, Ро вскинула руку. Эта почти виртуальная встреча разогнала остатки ее раздражения, не растаявшие от дружелюбия Галла.

Вдруг Галл рванул вперед, и Ро устремилась следом, понимая, что он бросает ей вызов, испытывает ее. Отлично. Она не представляет себе жизни без соревнований.

Третью милю Роуан бежала более размашисто, энергично работая согнутыми в локтях руками. Дышать становилось труднее. Мышцы ног горели. По спине струился пот. Если верить синоптикам, солнце, палящее с безоблачного неба, доведет дневную температуру до восьмидесяти градусов[17].

Ро чувствовала себя живой, счастливой.

Галл обернулся, подмигнул, и только пятки засверкали. Ну вот, оказывается, у него полно скрытых резервов, а она размечталась, что может составить ему конкуренцию.

Она подстегнула себя, и оказалось, что у нее еще есть силы. Галла догнать их, конечно, не хватит – ракетой ее никто не снабдил, – но достаточно, чтобы не проиграть с позором.

Последние полмили вымотали ее так, что, судорожно дыша и испытывая легкое головокружение, она просто рухнула на траву у самой дорожки.

– Вставай, Ро. У тебя начнутся судороги. Ты же знаешь, что так нельзя, – забеспокоился Галл.

Он запыхался, не задыхался, как она, но все же запыхался – бальзам на ее уязвленное самолюбие.

– Сейчас, – выдавила она. Галл схватил ее и поставил на ноги.

– Походи, Ро.

Она походила, пока сердце не успокоилось, выпила воды. А затем, не сводя с него глаз, стояла на одной ноге, растягивая напряженные мышцы. Он тоже здорово пропотел, и – нельзя отрицать – ему это шло.

– Такое впечатление, будто у тебя в кроссовках моторчики.

– Ты сама не промах. И больше не злишься и не хандришь. В том самолете был твой отец?

– Да. С чего ты взял, что я злилась и хандрила?

– Прочитал по твоему лицу. Я давно его изучаю и могу определить настроение.

– Я, пожалуй, пойду в спортзал.

– Только сначала еще потяни бицепсы.

Ее снова охватило раздражение.

– Ты что, в тренеры записался?

– Нет смысла злиться на меня из-за того, что я заметил твою злость.

– Может, и нет смысла, но я злюсь. – Ро продолжила упражнения на растяжку.

– Как я слышал, у тебя есть причина.

Ро смерила его ледяным взглядом. Галл как будто и не заметил. Спокойно открыл свою спортивную сумку, стоявшую на траве у дорожки, достал бутылку воды.

– Если коротко, брат Мэтта и белокурая повариха катались по простыням большую часть прошлого сезона. Еще раньше вышеупомянутая повариха самозабвенно каталась по многим другим простыням.

– Мистер Всезнайка.

– Я просто пытаюсь вежливо сказать, что она трахалась часто, умело и неразборчиво.

– Как ловко сформулировано!

– Меня хорошо воспитали. Да и Джим старался никого не обидеть.

– В самую точку.

– Однако где-то в процессе траханья повариха решила, что влюблена в Джима. Так мне сказала Линн, которая узнала это от блондинки… и блондинка разбила кучу мужских сердец, сосредоточив свои умения исключительно на Джиме и закрыв глаза и уши на отсутствие взаимности.