Черты лица Зоесофьи будто искусно высекли из мрамора. Какой-то неандерталец ухмыльнулся и угрожающе пощелкал костяшками пальцев. Развернув лист бумаги, Жемчужина вымолвила:

– Я составила список мелочей, которые нам потребуются. Для начала – корзина котят, несколько колод игральных карт, мотки пряжи всех цветов и семь пар вязальных спиц, желательно из слоновой кости, шесть дюжин роз на длинных стеблях без шипов…

– Роз без шипов? – ошарашенно переспросил Даргер.

– Нимфадора всегда ухитряется уколоться. – Зоесофья нахмурилась, когда Довесок поспешно прикрыл рот носовым платком. – Поэтому шипов не должно быть совсем.

– Я знаю, где найти розы, – пролепетал Аркадий. – Темно-красные, благоуханные, в полном цвету. Я буду счастлив убрать все шипы собственноручно.

Зоесофья продолжала как ни в чем не бывало:

– Нам также необходимо ароматизированное мыло, одежда, которую носят русские модницы, – разных размеров… А еще как минимум три швеи для подгонки, сапожник – женщина, разумеется, – чтобы смастерить нам новые туфли, балалайка, ноты современных и традиционных произведений и достаточно книг, чтобы заполнить несколько полок по разным темам, и фривольным, и интеллектуальным.

Гулагский откашлялся.

– У нас есть книги только на русском языке.

Под взглядом Зоесофьи окаменел бы и василиск.

– Мы все в совершенстве читаем по-русски, спасибо.

– На все нужно изрядно денег, – пробормотал Довесок.

– Не сомневаюсь. Проследите, чтобы они были потрачены.

Зоесофья вручила список ближайшему неандертальцу, который передал его второму, а тот, в свою очередь, Даргеру. Затем Жемчужина повернулась, открыв спину, совершенно восхитительную и почти полностью обнаженную, и поднялась по лестнице обратно, к вящему интересу четырех мужчин.

Кто-то вздохнул, когда дверь за ее безупречными, пусть и скудно прикрытыми, ягодицами закрылась. Последовала долгая пауза.

– Ну, – подал голос Даргер, когда все пришли в себя, – у нас проблема. Наши деньги лежат в шкатулке, которой ведают неандертальцы, запрограммированные таким образом, что они ни за что не откроют ее, сколь бы велика ни была нужда. Нам надо разрешение посла, который, боюсь, не в состоянии его озвучить.

– Что нам… – сказал Довесок, но осекся: внезапно раздался громкий стук во входную дверь. Грохот был такой, словно кто-то пытался выбить створку кувалдой.

Аркадий насупился. Он был слегка испуган, но твердо решил не показывать свой страх перед гостями и направился прямиком к вестибюлю.

Дверь распахнулась, едва не сбив юношу с ног.

В дом, словно зверь из пустыни, вошел Кощей с кожаным мешком через плечо. Когда Магог, неандерталец, несший караул, заступил ему дорогу, Кощей отодвинул здоровяка в сторону. Прислонив посох к стене так резко, что на обоях осталась вмятина, странник обратил свой темный мрачный взор на Гулагского.

– Ты насадил механозверя на кол у городских ворот и оставил его там гнить, – прорычал он. – Убери исчадие ада и выбрось его труп в поля за пределами города, чтобы галки и вороны пожрали его.

Довесок знаком велел Магогу не вмешиваться. Гулагский выпятил грудь.

– Я хотел, чтобы тварь послужила устрашением нашим врагам, и думаю…

– Мне нет дела до твоих мыслей или желаний. Меня интересует лишь повиновение. – Странник обернулся к Даргеру. – Я увижусь с вашим принцем. Он должен оказать мне услугу.

– К сожалению, так не получится.

– Мне нет дела до твоих сожалений. Он должен отвезти меня в Москву.

– Это просто не может быть сделано.

– Это будет сделано, – провозгласил Кощей, и его глаза вспыхнули. – Москва – вот второй Вавилон! Город блудниц и еретиков должен быть очищен – словом Божиим, если возможно, но если нет, то огнем!