Я сижу на подоконнике и смотрю на удивительное явление для этой жаркой страны, с вечно ясным небом и жгучим солнцем.

Сумерки… густые, тяжелые облака закрыли на небе все звезды. Превратились в плотные тучи темно-синего цвета. Я не могла поверить, в это, но к звуку бушующих волн добавился еще один: с небес пошел небывалой силы ливень, а яркая, смертоносная молния поделила небеса на двое.

И снова… снова ослепляющая вспышка.

Последней каплей стал гром такой силы, от ударной волны которого, затряслись стекла.

В следующую секунду произошло то, что заставило меня задрожать всем телом.

Сначала я почувствовала его приближение, а потом услышала звук тяжелых, размеренных шагов. Я соскочила с подоконника, и понеслась в один из углов спальни, словно это могло спасти меня от страшной участи.

Дверь распахнулась, и я увидела Джареда. Затем, Амира, который резко опустил взгляд в пол, увидев меня в женственном платье, а не в абайе.

Джаред не выглядел уставшим, или болезненным. Все своим видом он олицетворял лишь три слова:

Ярость.

Власть.

И наказание.

Да… его наказание будет действительно хуже. Хуже всего, что он уже сотворил со мной.

Придумать наказание для Мэл за нападение на меня, было несложно. Я знаю способ, который заставит ее испытывать боль и ужас каждый раз, когда она попытается ослушаться меня или задумает очередную глупость. Развлечения, которые придумывала для меня Нора, когда я был не способен справляться с ее извращенными методами воспитания, до сих пор, во время плохой погоды, заставляли ныть мои ступни от боли. Я усовершенствовал методы первой жены отца. Это будет мучительное, но красивое наказание, которое Мелания никогда не забудет. Меня нельзя упрекнуть в отсутствии воображения и плохом вкусе.

Я подъезжаю к дому на побережье перед закатом. Уверен, что она не ждет меня сегодня. Амир следует за мной, всем своим видом выражая несогласие с моими действиями. Мне плевать, что он там думает. Такой же наемник, как и остальные. Его предки были рабами. И то, что теперь он свободен, ничего не меняет. Рабство у него в крови. Сегодня я отстранил его от наблюдения за Мэл, и сейчас специально взял с собой, заставил тащить бархатный разноцветный тяжелый мешок с битыми стеклами до спальни Мелании. Это будет уроком им обоим. Она увидит, что Амир не способен ей помочь. Только я хозяин ее судьбы. Я решаю, смеяться ей или плакать, стоять на коленях или танцевать на стеклах.

В спальне горят нижние лампы, наполняя ее уютным, теплым светом.

Мэл стоит в другом конце спальни в длинном, бирюзовом, шелковом платье на бретельках. Яркий принт и восточный орнамент придают ее наряду экзотический вид, но она никогда не будет такой, как местные женщины. Ее бледная кожа не темнеет под местным солнцем, светлые волосы и ярко-глупые глаза делают Меланию Йонсен похожей на редкую драгоценность среди наскучивших побрякушек. Она изумленно застывает, глядя на меня. В глазах ужас и боль. И снова с открытым лицом…

– Не смотреть, – приказываю я Амиру, который и так знает правила, не поднимая глаз от пола. – Выйди, ты мне больше не нужен, – добавляю я.

Когда дверь за Амиром закрывается, я делаю шаг вперед, а Мэл в одном ритме со мной – два шага назад.

– Не ожидала увидеть меня так скоро, Мэл? – с издевкой спрашиваю я. Девушка молчит, глядя на меня большими глазами, обхватывая себя руками. Защитная поза, которая не поможет ей скрыться от меня.

– Надеюсь, ты подумала о своем опрометчивом поступке? – спрашиваю я, пристально вглядываясь в черты красивого лица. Она выглядит обескураженной, растерянной, но искры гнева в глубине аквамариновых глаз говорят о том, что она снова будет дерзить и показывать характер.