Она ранила меня, но не убила. И я буду бороться, построю стены заново … но завтра. Сегодня я могу впустить грусть и боль в свое сердце.

Начиная игру, я был уверен, что наша история станет очередным приятным развлечением, я виртуозно рассчитывал шаги, как музыкант ноты, я был одержим желанием поставить Меланию Йонсен на колени, но, в итоге, вышло иначе.

И мы оба сошли с ума.

– Джед, ты в порядке? – Мэтт толкает меня в плечо. Я фокусирую на нем полуслепой взгляд, по губам определяя смысл вопроса. Отстраненно киваю, убирая руки в карманы брюк.

– Поздравляю, парень. Но неплохо бы на невесту взглянуть, – с улыбкой продолжает Калиган, – Чувак, ты женатый человек. Не думал, что доживу до этого дня. Как ощущения? – теперь он хлопает меня ладонью по плечу, приводя в чувство. Я стряхиваю остатки оцепенения, качая головой.

– На территории Анмара лицо моей невесты могу видеть только я и ее близкие родственники мужского пола.

– Ты серьезно? – изумленно спрашивает Мэтт.

– Я познакомлю тебя с Ранией, если она когда-нибудь приедет ко мне в Нью-Йорк.

Калиган не находит, что мне ответить. Он слишком много знает обо мне, чтобы поверить в происходящее. Но он забывает о важном моменте. В Америке я могу позволить себе вести себя не как араб, уклоняясь от обычаев и традиций своей страны, но здесь подобное исключено. Здесь – я сын своей страны, который обязан исполнять волю Аллаха и пророка Мухаммеда, чтить заповеди Корана, совершать молитву пять раз в день, обращая лицо в сторону Мекки и посещать мечеть по пятницам вместе с отцом и братьями. И, конечно, Мэтту странно видеть меня таким, но обе эти личности, американский бизнесмен и арабский шейх – я.

Но мое истинное «я» сокрыто даже от меня самого.

В глубине души я не принимаю ни то, ни другое. Я не принадлежу Анмару, потому что Анмар так и не принял меня, сына шармуты. Но и законы Америки, образ жизни ее жителей мне претят, хотя я сам с удовольствием пользуюсь всеми возможностями свободы, которая является главным символом Америки.

Несколько часов шумного веселья пролетают, как калейдоскоп сменяющихся клипов, я словно выпадаю из вереницы событий. Морально абстрагируясь от всего, словно со стороны наблюдая за происходящим пиром.

В сумерках приходит время заканчивать праздник и идти в шатер невесты, чтобы принять поздравления женщин и забрать супругу в свой дом.

Меня провожают улюлюканьем, свистом, барабанным грохотом, в небо летят фейерверки.

Вместе с моим отцом мы заходим в шатер невесты.

Женщины поют на разные голоса, хлопают, славят пророка, танцуют, смеются…

Рания в роскошном сверкающем белоснежном платье, расшитом драгоценными камнями, с длинным шлейфом, встала со своего трона и направилась ко мне в сопровождении своих подружек. Ее лицо было закрыто вуалью, и мне предстояло, согласно традиции, поднять легкую ткань.

Мои руки уверенно откидывают вуаль с лица моей жены. Я хотел бы волноваться сильнее, до дрожи в пальцах и замирания сердца. Так бы и было, если бы мы с Ранией любили друг друга. Я не знаю, почему она меня выбрала, не верю, что с ее стороны имеет место любовь с первого взгляда. Ей, в любом случае, пришлось бы стать женой одного из братьев, и она решила, что, выбрав «бракованного», возможно, облегчила свою судьбу, рассчитывая на благодарность с моей стороны. Но Рания просчиталась.

Я хуже их всех.

Радостные крики и улюлюканья становятся громче, когда наши с Ранией взгляды встречаются. Она очень красивая. Черные колдовские глаза, в которых можно утонуть, нежная бархатистая кожа, полные чувственные губы. Рания неуверенно робко улыбается, когда я беру в руки ее ледяные пальцы. В глубине глаз плещется тревога и страх неизвестности.