– А вечером мы идем к Мэтту Калигану. И когда я говорю МЫ, я имею в виду нас троих, Мелания. – Сэм сдвинула брови к переносице, и с укоризной посмотрела на меня. – Ну сколько можно, Мэл?! Скоро каникулы.

– Через четыре месяца, а потом еще практика.

– ТЫ никуда не ходишь…! – начала давить и Эйприл.

– Девочки, я работаю, – улыбнулась, благодаря Бога за то, что у меня есть потрясающая отговорка. – Стипендии не хватает, чтобы оплатить все расходы.

– Нет, врушка. Я позвонила тебе на работу – сегодня твой выходной, – Сэм ехидно ухмыльнулась, заметив безысходность на моем лице.

– Девочки, я правда очень хотела провести вечер с чашкой какао и Джеком Лондоном…

– Что еще за Джек? ТВОЙ ПАРЕНЬ? Почему ты молчала?!

– Дура, это писатель, – Сэм снова толкнула Эйприл, и они захихикали не самым приятным смехом. Они всегда так ржут, когда наши интересы расходятся.

– Мелани, может хватит проводить вечера с писателями? Они не смогут подарить тебе… – Эйприл встряхнула волосами, похотливо улыбнувшись парню из баскетбольной команды, что проходил мимо нашего столика. – Особый вид удовольствия. Тебе уже девятнадцать! Пора переходить на спортсменов.

– Не понимаю, как можно учиться в Йеле, и не знать, кто такой Джек Лондон. Как ты сюда попала? – отвечаю им колкостью в ответ. – И вы же знаете, мне это не интересно. Я не хочу весь вечер отбиваться от придурков, которые думают, что им все можно.

– Мэл, это просто секс. Просто секс! И не более. Почему ты ко всему так серьезно относишься? Это же…, как тренировка, – подруга закусила губу, явно вспоминая одну из таких «тренировок». – И, если парень хочет тебя трахнуть, это не значит, что он придурок. Это значит, что ты привлекательна. А ты часто себя такой чувствуешь, когда сидишь в обнимку с книжками?! И тебе всерьез стоит подумать над этим. У тебя из месяца в месяц ничего не меняется. Книги, работа, учеба. Как можно так жить? Правильная ты наша. Иногда, рядом с тобой, я чувствую себя последней шлюхой. Хорошо, что есть Сэм… а ты у нас еще совсем маленькая девочка, – Эйприл продолжала давить, рассуждая о моей девственности, как о недостатке. – На самом деле, из этой ситуации есть выход. Если кто-то к тебе пристает, говори прямо, что ты девственница.

– Да, поверь, никому не нужны с тобой проблемы. Никто не любит девственниц и брать на себя такую ответственность. Парни хотят всего и сразу, и ммм… в разных позах. А ты же жуткая неумеха. Что ты там можешь? Лечь на кровать и плакать, глядя в потолок? Поверь, как только приставучие, как ты выразилась, придурки, узнают о твоем маленьком недостатке… У них сразу… ну ты понимаешь, – Сэм продолжала смеяться и опустила указательный палец вниз.

Понимаю, подруга, вроде как, шутит, но звучит не очень приятно.

Я покраснела, при одной только мысли о том, что могут подумать обо мне окружающие. Что я обсуждаю за обедом такие вещи? А вдруг здесь есть преподаватели? О, черт.

– Мэл, твоя девственность прекрасная защита от придурков. А мы просто хотим, чтобы ты, наконец, куда-то выбралась. Ведь ты не вылезаешь из библиотеки или с работы, тебя даже в кино уже невозможно вытащить! К тому же, ты будешь с Томом. Он тебя защитит, – снова приводила неубедительные аргументы Эйприл.

– Пожалуйста, милая, пошли с нами. Возьми этого Тома, я тебя умоляю. Он, кстати, мне нравится. Всегда хотела попробовать подоминировать, – я уже не знаю, шутит Сэм или нет, и запихиваю в рот побольше пиццы, чтобы избежать ответа.

А на самом деле понимаю, что на этот раз мне не отвертеться.

«Наверное, есть в нём какая-то злая сила, иначе откуда у него эта власть над ней».