– Белка, спасибо, что пригрела местечко, пока меня не было, но долг это не отменяет.

Парень возвращается обратно. А потом звенит звонок. Я словно гвоздями приколоченная так и зависаю у доски, когда в класс входит Галина Германовна.

– Медведева, похвально! Урок только начался, а вы так самоотверженно рветесь отвечать.

– Отвечать? – слова эхом слетают с моих губ.

Преподаватель ставит сумку на стул, а после снова перебрасывает свое внимание на меня.

– Ну да, отвечать! Что вы подготовили из творчества Некрасова?

– Некрасова?

– Ну да, Таисия! Некрасова, Некрасова…

– Таисия Некрасова, – следом передразнил учительницу кто-то с передних парт.

– Исаев! – она повысила голос и светловолосый паренек, вроде бы его зовут Паша или что-то близкое к этому, я еще не все имена одноклассников успела запомнить, а точнее, вообще не собиралась этого делать.

Исаев сидит себе и тихо посмеивается, но больше не решается вступать в полемику.

Дверь распахивается, и впервые за это утро я выдавливаю из себя улыбку. На пороге класса, как два ангела, сошедших с небес, машут мне приветливо рукой братья Воробьевы.

– Так, Антон и Платон, вы почему опаздываете? – сокрушается Галина Германовна.

– Автобус ушел прям перед нашим носом, – отвечает Антенна, а Плат тяжело вздыхает в ответ.

– Ладно, садитесь!

И я окрыленная светлыми мыслями, а еще перебирающая взглядом класс выискиваю себе новое место.

– Тася, вы куда?

Я на миг замираю, а потом делаю два шага назад, равняясь с учительским столом.

– Вы же сами сказали: садитесь!

– Медведева, хватит комедию разыгрывать.

Набрать побольше воздуха, словно тонешь, хотя почему «словно»? Так оно и было – я тонула, и чтобы не потерять последние капли кислорода сделала последний рывок наружу:

– Я не готова.

С позором, но все же меня наконец-таки спускают со «сцены». В зал я иду с гордо поднятой головой и не менее потерянным взглядом. Меня только спасает вовремя заболевшая одноклассница и она же соседка по парте Антенны. В общем, я переезжаю на неопределённый срок к своему второму другу.

– Че тут происходит? – трясет своей сиреневой шевелюрой Антенна.

– Ай, лучше не спрашивай, – отмахиваюсь я.

За окном печалится бледного цвета небо, словно молоко разбавили мутной водой, а сквозь эти размашистые мазки пытается проклюнуться подобно желторотику из яйца весеннее солнце. Зевок сам собой вырывается и я прикрываю рот ладошкой после чего слышу недовольное: кхм-кхм… от Галины Германовны. Она сложа руки крест-накрест восседает за учительским столом этакая баронесса на своем троне. Острым взглядом женщина обводит класс, выискивая новую жертву. И когда незаконно осужденных остается всего ничего, она плавно переходит к новой теме урока. В остальном же время пролетает совсем незаметно. Звонок на перемену больше похож на колокол свободы, что звенит, пробуждая нас от летаргического сна. Не теряя ни минуты, я предлагаю парням размяться за школой, вот только когда те спешат по лестнице вниз, мне навстречу выходит Михмат, что-то производное от отчества Михайлович, а вот имени я так и не запомнила. Преподаватель по биологии бросается ко мне, как бродячая собака, нашедшая заветную косточку.

– Тася, как хорошо, что я вас встретил, – Михмат поправляет съехавшие по переносице в крупных линзах очки. – Нужна помощь! Сходите в библиотеку и принесите в класс стопку учебников.

– Но у меня есть учебник.

– Это для тех ребят, кто до сих пор не соизволил обзавестись собственным.

Я далеко не пай-девочка и мне не составит труда высказать преподавателю все, что я думаю по поводу его просьбы. И словно чувствуя мой отказ Михмат внезапно испаряется, как первый снег на сыром асфальте. И нестерпимо хочется зарычать на весь коридор, бешеным тигром, сбежавшим этой ночью из зоопарка, а потом еще кидаться на всех и вся.